В Пресненском суде Москвы подошёл к концу процесс по делу Михаила Ефремова о смертельном ДТП, в котором погиб курьер Сергей Захаров. В четверг на заседании состоялись прения сторон, перед началом которых актёр все-таки решил признать вину. Сторона потерпевших и прокуратура посчитали, что Ефремов пошёл на этот шаг слишком поздно и не заслуживает снисхождения. Обвинение запросило актеру 11 лет колонии общего режима — это почти максимальный срок по вменяемой ему статье.
Предпоследний день процесса по делу Ефремова начался с того, чего СМИ и адвокаты родственников погибшего Захарова ждали в течение последних недель — актёр все-таки признал свою вину. Сделать это он решил тогда, когда судебное следствие уже формально окончилось, а прения сторон ещё не начались.
В самом начале заседания Ефремов встал и коротко обратился к судье Елене Абрамовой: «Я хочу сделать заявление. Я признаю свою вину». Журналисты, следящие за процессом, ахнули, но на саму судью слова видимого впечатления не произвели. Открыв заседание, она передала слово прокурору Диане Галиуллиной.
«Первым шагами к исправлению является раскаяние»
Своё выступление обвинитель начала с напоминания о том, что ответственность за ДТП с жертвами, которые совершил пьяный водитель, недавно увеличилась и стала «максимально приближенной к убийству». Наказание по статье, которую вменяют Ефремову — пункт «а» части 4 статьи 264 УК РФ — составляет от пяти до 12 лет лишения свободы.
По мнению Галиуллиной, вина Ефремова была полностью доказана. «Он сознательно сел за руль автомобиля, проявляя преступную небрежность», — зачитала прокурор. Сам Ефремов во время суда не отрицал, что 8 июня, когда произошло ДТП, сильно выпил, напомнила она.
Главными доказательствами виновности актёра Галиуллина посчитала показания свидетелей со стороны обвинения и данные экспертиз. Свидетели, о которых говорила прокурор, на предыдущих заседаниях рассказывали судье Абрамовой, что после ДТП видели Ефремова на водительском месте его машины Jeep Cherokee.
Прокурор также сослалась на данные экспертизы, которая нашла эпителий Ефремова на сработавшей водительской подушке безопасности.
«Повреждения, на которые жаловался Ефремов после аварии — боль в груди и кровоподтёк на шее, который шёл слева направо — образовались именно в результате удара о подушку безопасности со стороны рулевого колеса», — посчитала обвинитель.
Психическое состояние Ефремова позволяло ему осознавать опасность своих действий, посчитали в прокуратуре. А вот показания свидетелей защиты, которые утверждали, что видели Ефремова на пассажирском сидении, обвинение посчитало недостоверными.
«Свидетель Александр Кобец заявил, что из-за проблем со зрением почти не видел меня с расстояния двух метров, но утверждал, что в сумерках разглядел неизвестного водителя, которым якобы был не Ефремов», — иронизировала прокурор.
Кроме того, и Кобец, и его друг Андрей Гаев, который тоже выступал в суде в защиту Ефремова, сами признали, что до ДТП пили «крепкое пиво», добавила Галиуллина. По ее словам, ни Кобец, ни Гаев, ни другой свидетель по фамилии Бадасян не были видны на записях, сделанных в день аварии.
«Первыми шагами к исправлению является искреннее раскаяние, чего мы во время процесса не услышали», — подвела итог прокурор. Она отметила, что если бы это произошло, то повлияло бы на размер наказания.
В итоге Галиуллина попросила приговорить актёра к 11 годам колонии общего режима, взыскать с него 500 тысяч рублей в пользу старшего сына Захарова (он просил 7,5 миллиона рублей) и один символический рубль в пользу других потерпевших — в соответствии с их желанием. Кроме того, обвинение попросило лишить Ефремова права управлять машиной на три года.
После выступала представитель семьи Захарова Ирина Хайруллина. «Закон един для всех — и для курьера службы доставки, и для народного артиста, — рассуждала она. — Россия знала двух разных Ефремовых — до 8 июня и после».
Хайруллина напомнила, что через 10 дней после ДТП, по материалам дела, Ефремов подробно рассказывал о том, что с ним случилось, но потом почему-то изменил показания. Значительная часть речи адвоката была посвящена тому, как Ефремов и его адвокат Эльман Пашаев вели себя на процессе.
«Реакция потерпевших могла бы быть иной. Они могли бы изменить позицию, смягчить отношение, если бы Ефремов искренне раскаялся, принёс извинения, соболезнования… Они, как люди хорошие, эти извинения бы приняли», — заверила суд Хайруллина.
Адвокат обвинила сторону подсудимого в «недопустимой иронии» по поводу иска в один рубль, который был призван показать, что родственники Захарова — «не алчные люди». «Поплачьте еще», — послышалось с места Пашаева.
«Подсудимый не загладил вину, не выразил искреннего раскаяния, хотя никто не мешал, потерпевшие были в зале суда. Возможно, он являлся для кого-то добрым и щедрым, как тут рассказывали, но в отношении потерпевших вёл себя иначе. Это их очень разочаровало», — закончила Хайруллина. Судью она попросила назначить Ефремову «справедливое и неотвратимое наказание».
Адвокат Анна Бутырина в своём выступлении сосредоточилась на нестыковках в показаниях свидетелей со стороны Ефремова. «Свидетели изумили показаниями и удивили их несоответствием материалам дела», — заявила она.
Бутырина усомнилась в показаниях двух свидетелей защиты и попросила суд передать сведения об их показаниях в правоохранительные органы для проверки по статье 307 УК РФ (дача ложных показаний).
Отдельное определение Бутырина попросила дать в связи с поведением Пашаева, который, по ее словам, угрожал «разобраться» с ней и оскорблял участников процесса. По этому поводу юрист уже обратилась в СК. Поведение Ефремова и его адвоката она назвала «омерзительным и кощунственным», а последнего обвинила ещё и в плохом знании русского языка и юриспруденции. 11 лет — справедливое наказание для актёра, посчитала Бутырина.
«Большой актёр оказался маленьким человеком»
Адвокат Татьяна Головкина из Рязани (представляет интересы старшего сына Захарова) выступила с небольшой, но эмоциональной речью. «Нас неоднократно в данном заседании пытались обвинить в том, что мы пытались утопить Ефремова, а не найти истину. Но мое мнение — истина в данном заседании установлена», — обратилась она к Абрамовой.
Головкина отметила, что с уважением относится к творчеству актёра, но её доверитель настаивает «на вынесении сурового приговора, связанного с реальным лишением свободы»: «Это связано не только с тем, что погиб его отец. А с поведением, которое видела вся страна. С момента, как Михаил Олегович перестал признавать вину, и в течение всего процесса мы наблюдали негатив, который выплескивался на сторону потерпевших».
Адвокат добавила, что, по её мнению, у Ефремова на процессе была возможность попросить Пашаева вести себя более уважительно. «Виноваты [у Ефремова] были все — прокуроры, представители потерпевших, сами потерпевшие, пресса, конечно. Но Михаил Олегович сам поставил себя в такую ситуацию. Нам скажут — а кто не пьёт из актеров. Из граждан. Но мы не садимся за руль», — считает Головкина.
Признание Ефремова в начале заседания она назвала запоздалым. «Я склонна доверять его близким, что он многим помогал как материально, так и морально. Но потерпевшие по делу Захарова этой помощи не получили — не заслужили, видимо, — дрожащим голосом говорила адвокат. — Он, наверное, был хорошим человеком. Но, по-моему, перестал им быть тогда, когда перестал признавать вину».
С просьбой прокурора выплатить Виталию Захарову 500 тысяч рублей вместо 7,5 миллионов Головкина не согласилась. Её поддержал и коллега Сергей Аверцев, тоже представляющий старшего сына погибшего водителя.
«Если в прениях прозвучит признание вины — грош цена ему. Это происходит, когда все уже доказано и понятно всем. Если Ефремов пришел за правдой, он должен был вести себя по-другому. Он должен был поделиться всей имеющейся информацией, — говорил Аверцев. — Но вместо участия в процессе он сидел, молчал, отказывался отвечать на вопросы, чем усложнял поиск истины».
Аргументы защиты о том, что Ефремов не мог помочь потерпевшим из-за противодействия адвоката Александра Добровинского и домашнего ареста, Аверцев назвал «дешёвыми оправданиями». Он добавил что поступки Ефремова, «известного актёра, который своими деяниями влияет на умы людей», нельзя «измерять так, как измеряют поступки людей обычных».
Сторону потерпевших представлял в том числе адвокат Александр Добровинский
Последним со стороны потерпевших выступил Добровинский, который зачитал небольшую речь. «Дело, которое мы рассматриваем, это не дело заслуженного артиста, сына великих родителей и известного актёра, — начал он. — Мы рассматриваем дело гражданина России».
По словам адвоката, у родственников Захарова по вине Ефремова «в течение нескольких часов перевернулся мир». Трагедия «вошла в дом сразу в связи со смертью главы семьи, простого человека, трудяги, который морально и финансово поддерживал всю свою большую семью», — сказал Добровинский.
По мнению юриста, судебное следствие показало разницу в менталитетах семьи Захарова и Ефремова. «С одной стороны — человек и его простая добрая жизнь, которая оборвалась. С другой — человек, опьяненный не только алкоголем и наркотиками, но и вседозволенностью. Не пожелавший признать ни вину, ни ответственность», — заявил он.
«С одной стороны — люди, которые говорят, что память не продаётся и не покупается. С другой — неверие, что есть люди, которых нельзя прощать и купить… С одной стороны — ожидания извинений — да даже не извинений, а сочувствия. С другой — каскад оскорблений», — продолжил Добровинский.
Адвокат заявил, что будет гордиться тем, что не дал Ефремову «отмазаться»: «Любой срок кроме того, что попросило обвинение, развяжет руки сотне таких Ефремовых. Это недопустимо. Мне жалко, что большой актер оказался таким маленьким человеком».
«Прошу суд вынести обвинительный приговор. Что же касается наказания, у меня были инструкции от доверителей безоговорочно принять любой вердикт суда», — заключил он.
«Уголовное дело превратилось в театр»
После этого выступать в прениях пришла очередь Пашаева. Его речь продлилась более двух часов. Многие из пришедших журналистов перестали записывать за адвокатом ещё на середине его выступления; другие ушли. Следить за мыслью защитника было действительно нелегко.
«Я слушаю всех в зале суда. Я так поражён. Если суд обратит внимание, что представители потерпевших устроили шоу. То на самокате, то смеялись. Уголовное дело превратилось в театр. У него был художественный руководитель, исполнители, в котором участвовали потерпевшие, которые кроме уважения ничего не заслуживают», — говорил, в частности, он.
Интересы Ефремова в суде представлял адвокат Эльман Пашаев
«Когда говорят, что не пытались, не хотели… Я по уголовным делам специалист, долго занимался… Даже если ДТП, даже если вина не установлена, мы идём на переговоры, ходим, начинаем договариваться, возмещаем вред, есть человеческий фактор», — объяснял Пашаев.
В целом аргументы адвоката можно было свести к следующему: Ефремов искренне раскаивается в случившемся и хотел честного суда, а представители потерпевших превратили суд в цирк. Актёр пытался оказать помощь семье Захарова, но не мог сделать многое, потому что был под домашним арестом. Защитники родственников водителя при этом отказывались от любой помощи.
Но говорил Пашаев не только об этом — он предлагал присутствующим выпить по «300 грамм», рассказывал, как от рук пьяного водителя погибла его семья, и хвастался хорошими оценками, упоминал отравление Алексея Навального и дело режиссера Кирилла Серебренникова.
Судить Ефремова Пашаев потребовал как простого человека. Говоря о запрошенном сроке, он сорвался на крик: «Ефремов говорил: казните меня! Вы что творите! Зачем 11 лет?! Вы начали политизировать ситуацию!».
Адвокат попросил суд, чтобы в случае обвинительного приговора Ефремова не лишали свободы или хотя бы отправили в колонию-поселение, а не общего режима, чтобы актёра могли навещать дети. Он напомнил и о том, что Ефремову уже 56 лет и он испытывает проблемы со здоровьем — например, «перенёс скрытый инсульт».
«11 лет — это смертный приговор»
Сам Ефремов в прениях выступать отказался и сразу произнёс последнее слово.
«Если я популярный, значит, должен отвечать популярно: то есть в два раза больше, чем простой человек. Если я не прав — я дважды не прав», — рассуждал актёр. Ефремов сказал, что не испытывает негатива к потерпевшим и «очень за них переживает». «К адвокатам у меня другое отношение. Они ставили препятствия», — объяснил подсудимый, согласившись, что процесс превратили в «цирк и шоу».
В своей речи Ефремов упомянул, что Добровинского выгнали из ВГИКа, хотя он прекрасно играет «роль адвоката». «Наверное, за аморалку», — предположил актёр.
Ефремов отметил, что не пытался «отмазаться» от наказания. «Если бы я воспользовался телефонным правом, которое есть у нас в стране, никакого суда бы не было. Но я пошёл в суд — и, оказывается, был не прав… Не признал вину — но и в этом был не прав. Хотел услышать доказательства — и в этом, видимо, не прав. Видимо, надо было признать вину бездоказательно».
Актёр ещё раз повторил, что не помнит произошедшее 8 июня. «Надеюсь, что когда-нибудь вспомню. Мне говорят, что чтобы вспомнить, надо столько же выпить. Но я не пил все это время», — признался Ефремов. По его словам, он ожидал, что ему «дадут десяточку».
Актер объяснил, что не стал извиняться перед семьей Захарова в суде, чтобы его не обвинили в неискренности.
«Я в тупике. Что бы я ни сделал — я не прав во всем… Я признаю вину, я раскаиваюсь в том, что я сделал, если это сделал я. Если я, я тем более не знаю, что мне делать дальше. Алкоголь — это дикое зло, надо знать меру. Не знаешь — пойдёшь на 30 лет на нары. Я искренне раскаиваюсь и соболезную», — подвёл итог Ефремов и начал читать стихотворение, которое написал на девятый день гибели Захарова:
Сергей, мы не были знакомы.
Наше знакомство стало ужасным:
Я был в состоянии алкогольной комы,
А ты погиб совершенно напрасно.
Если, Сергей, я смогу пережить твою смерть,
Все, что будет потом, только во имя твоё.
Я буду молиться, если смогу дотерпеть,
До того времени, когда мы станем вдвоём
Там, где никто не сдаёт и никто не злится.
На том свете нету таких понятий.
Там у всех, как у тебя, светлые лица.
Меня туда не возьмут, там нет никаких демократий.
Сергей, я не прошу у тебя снисхождения.
Я, омерзительный, пьяный, ужасный, не человек.
Ты, к сожалению, не слышишь моего к тебе обращения,
Мне, к сожалению, не удастся вернуть тебя в этот век.
Господи, дай мне немного сил, а Сергею — рая.
Вот бы поговорить с ним, увидеть его, помолчать…
Я же дошёл до ручки, как в жизни дошёл до края,
Есть на кого поставить Каинову печать.
В самом конце своего выступления Ефремов сказал, что очень любит жену и детей. «Я никогда не пользовался популярностью. Да, выпивал, но и простые люди попивают. Был бы простой человек, не было бы 11 лет. Было бы семь, восемь. 11 лет… Что ж… очень кровожадно. Я вряд ли доживу. Это смерть. Смертный приговор», — сказал актер.
Приговор Ефремову зачитают 8 сентября в 11 часов утра.