Media playback is unsupported on your device Мусор, стройка, ОМОН: как под Казанью борются против нового завода
Жители Казани и соседних поселков выступают против строительства мусоросжигательного завода. Протест становится все более активным: в начале декабря жители организовали палаточный лагерь, который через две недели разогнал ОМОН. Они опасаются, что завод будет выделять вредные выбросы и не даст развиваться системе переработки мусора. Жители готовы идти до конца — инвестор считает, что у них просто нет всей нужной информации.
«Омоновец говорит: «Давайте я вам помогу». Я говорю — нет, спасибо, мне «на палочке» легче. Мы рядом с ним шли. Мне порядочный попался», — так жительница села под Казанью Татьяна Воробьева описывает свое задержание во время протестов против строительства мусоросжигательного завода. Она недавно перенесла операцию и пока передвигается с палочкой.
62-летняя пенсионерка Воробьева живет вместе с мужем Николаем в селе Осиново под Казанью. Туда она переехала в 2017 году ради хорошей экологии из Нижнекамска — этот город несколько лет подряд признавали одним из самых грязных в России.
«Мы хотели в старости пожить в деревне», — объясняет она. Ради этой цели в 2014 году семья взяла в ипотеку полудостроенный дом в Осинове, который еще несколько лет пришлось достраивать.
Но на новом месте с экологией также оказались проблемы. Вблизи села Осиново находятся несколько заводов, электростанция и другие предприятия.
В 2016 решение построить МСЗ в Татарстане было принято в рамках федерального проекта «Чистая страна». А в 2017 году — как раз в год переезда в Осиново семьи Воробьевых — компании «АГК-1» и «АГК-2», дочки компании «РТ-Инвест», выиграли конкурс на строительство мусоросжигательных заводов в Московской области и Татарстане.
Завод под Казанью собираются строить в нескольких километрах от Осинова и нескольких жилых кварталов самой столицы Татарстана.
«Хотели пожить спокойно, а приехали и тут нам… От нас до трубы — один километр. Мы попадаем в эту зону. Это еще паршивее, чем мы жили в Нижнекамске», — рассказывает Татьяна. Она, как и другие местные жители, боится, что завод будет выделять вредные выбросы.
Татьяна Воробьева у здания правительтсва Татарстана в Казани. Она пришла поддержать активистов, пришедших на встречу с татарскими чиновниками и представителями «РТ-Инвеста» после разгона лагеря протестующих. Встреча не принесла конкретных результатов.
Спецоперация «по захвату бабушек с клюшками»
«Тревога! Тревога! Тревога! Важная новость. Начали строить дорогу к мусоросжигательному заводу в Осиново», — такой пост появился в группе активистов во «ВКонтакте» 28 ноября (орфография и пунктуация сохранены).
Уже 2 декабря активисты разбили палаточный лагерь в поле в том месте, где инвестор начал строить дорогу к будущему заводу.
Участники протеста утверждали, что строители показали им документы на реконструкцию старой дороги, однако вместо этого ведется строительство новой. Впрочем, на строительном щите, который появился на поле позже, объект уже назван более прямо «Строительство подъездной дороги «Завода по термическому обезвреживанию коммунальных отходов».
За две недели в лагере сформировался свой уклад жизни: привезли уголь, грели чай, готовили обеды. На видео, которые активисты публиковали в сетях, видно, как люди собираются у костра и поют песни под гитару. Рядом с лагерем даже появился снеговик, на который надели противогаз.
Татьяна Воробьева с мужем ходила в лагерь почти каждый день. В лагере постоянно жили несколько десятков человек, а местные жители приходили в лагерь днем, приносили еду и дежурили, а ночевать шли к себе домой.
Начало строительства дороги к МСЗ привело к ожесточенным протестам
16 декабря в лагерь пришли полицейские и бойцы ОМОНа. Большинство из тех, кто был в лагере, задержали. Их увезли в УВД ближайшего города — Зеленодольска, а затем в суд. Всего в полиции оказались 19 человек.
Местные жители и активисты вспоминают, что разгон лагеря был довольно жестким.
«Вот тут стояли бабушки и женщины по большей части, кто-то взялся за руки. Я только подошла к ним, и буквально в этот момент ко мне подошли два омоновца и куда-то повели, потом понесли», — рассказывает местная активистка Вера Керпель, которая часто бывала в лагере и присутствовала при его разгроме.
«Говорили, что у нас здесь спецоперация, проход запрещен. Мне просто очень интересно, что за спецоперация такая? По захвату бабушек с клюшками?» — иронизирует Керпель.
«Оцепили. Так знаете было жутко — я же советский человек, я смотрела советские фильмы, когда фашистов показывали, с собаками», — вспоминает свои ощущения Татьяна Воробьева. Воробьева вспоминает, что они с мужем пробрались в лагерь уже после того, как он был оцеплен. Вскоре полиция вошла в лагерь и начались задержания.
Свое задержание она описывает достаточно мягко, а вот задержание мужа, по ее словам, было более жестким. «Я единственно кричала, когда мужу стали руки выламывать. Он идет спокойно — а этот давай ему руку заламывать, а я кричала. Все мое сопротивление было», — вспоминает она.
Уже в полицейском участке ей стало плохо, случился гипертонческий криз, пришлось вызвать скорую помощь, которая забрала ее в больницу. Из больницы Воробьеву доставили обратно в полицию, а затем в суд.
От лагеря остались одни поддоны, на которых стояли палатки
На большинство активистов составили протоколы по двум статьям — организация массового пребывания в общественном месте, повлекшая нарушение общественного порядка (статья 20.2.2 КоАП РФ), и неповиновение распоряжению сотрудника полиции (статья 19.3 КоАП РФ).
Татьяну Воробьеву суд оштрафовал на 10 тысяч рублей за организацию пребывания в общественном месте, то есть в поле. Николая Воробьева оштрафовали на 10,5 тысячи рублей по обеим статьям. Саму Воробьеву от штрафа по второй статье «спас» гипертонический криз и больница. Обвинение, по ее словам, «рассыпалось» в суде из-за несовпадений в протоколах.
«Мы не собираемся отступать — нам отступать некуда больше. Возвращаться в Нижнекамск мы же не можем», — говорит Татьяна.
Сейчас на месте лагеря горой свалены поддоны, на которых стояли палатки. Вокруг — горы земли, которую сняли для строительства дороги.
Палаточные городки как символ протеста
В лагерь активистов часто заходила и жительница комплекса «Салават-Купере» Юлия Шарафиева. В лагере ночевать она не могла, так как живет одна с тремя детьми.
«Салават-Купере» находится в 5 км от будущего завода. И это не единственный жилой квартал рядом с местом строительства мусоросжигательного завода. «Поселок Краснооктябрьский города Казани — в 0,84 км северо-восточнее, поселок Новониколаевский Осиновского сельского поселения — в 1,05 км восточнее, село Осиново — в 1,85 км западнее, СНТ «Березка» — в 1,6 км западнее», — говорится в документах проекта на сайте министерства строительства правительства Татарстана.
Шарафиева живет в квартире на условиях социальной аренды на пять лет. Это аренда жилья у государства по ценам ниже рыночных, обычно на нее могут претендовать различные льготные категории населения. Многие ее соседи — работники бюджетных предприятий, квартиры в этом квартале они покупали по социальной ипотеке — то есть под более низкую ставку.
У Шарафиевой четверо детей, старшая дочь живет отдельно. Средняя дочь Шарафиевой — Милана — была с рождения больна нейробластомой, это злокачественная опухоль нервной системы. Сейчас она находится в стадии ремиссии, но по-прежнему иногда чувствует себя плохо.
«С ребенком ездим на обследование в Москву, идем в путинскую приемную. Там разговариваем. Много отписок было, спускали в Казань. Нас услышали, кто — не знаю. Но тем не менее. Нам предложили квартиру в ЖК «Салават Купере». Сказали, участвуйте в конкурсе, мы поучаствовали. Выиграли квартиру. Но дали нам ее в аренду на пять лет. То есть, еще 2,5 года у нас есть жилье, а что будет потом, история умалчивает», — рассказывает Шарафиева историю о том, как оказалась в «Салават Купере».
Но даже после решения о том, что Юлия может получить квартиру, въехать в нее сразу не удалось. «Салават-Купере» — один из самых известных долгосроев Татарстана. Его начали строить в 2014 году. В 2017 году такие же дольщики и арендаторы как Шарафиева организовали около стройки несколько палаточных городков с требованием сдать квартал в эксплуатацию. Шарафиева участвовала в этих протестах.
Средняя дочь Юлии Шарафиевой серьезно больна, они регулярно ездят в Москву на консультации
«Да, наш дом стоял готовый к заселению, никак ходу дела не давали. Собрались, поставили палаточный лагерь, вот там — в посадке, в березках. И там бастовали. Ну как бастовали? Жили около своих квартир, около своих домов,» — рассказывает женщина. Во время той акции она объявляла голодовку на девять дней. Голодовку пришлось прервать из-за необходимости ехать на обследование в Москву с ребёнком.
Пока Шарафиева с Миланой были в Москве, женщине сообщили, что она может заселяться в новую квартиру.
«Салават Купере» — район в Казани, в котором много социального жилья
«Про заводы, которые здесь находятся поблизости, мы в принципе знали, мы еще подумали: блин, ну как так! Онкологическому ребенку, которому нужен свежий воздух, все самое такое. Думаем, поживем — увидим», — рассказывает она. Но новость про строительство МСЗ заставила ее действовать активнее. Она стала ходить на митинги против строительства завода.
«Да, я готова на все, потому что я хочу, чтобы мои дети были здоровы, это нормальное желание. Почему мы не имеем права на нормальную экологическую обстановку?» — спрашивает Шарафиева.
Проект национальной важности
«Конечно, нельзя исключать человеческий фактор. Каждый из нас индивидуален. Конечно, происходят выбросы эмоций. Мы относимся к этому с терпением», — так описывает свое отношение к протестам в Казани глава «РТ-Инвест» Андрей Шипелов в беседе с Би-би-си. Именно эта компания занимается строительством МСЗ. Он называет общение с активистами «живым процессом», а также говорит о минимизации рисков.
«Понятно, что один человек, активист действует под эффектом эмоций, иногда более жестко, и происходят какие-то стычки, в том числе и бранные стычки, в том числе оскорбляют наших экспертов, когда они приходят. Есть провокаторы, которые специально подножку кому-то поставили, еще что-то», — добавляет он.
Строительство МСЗ под Казанью — это часть масштабного проекта, начало которому было положено задолго до того, как был заложен фундамент дома Шарафиевой.
Проект начался еще в 2011 году, рассказал Андрей Шипелов. Как раз тогда, по данным СПАРК, и была создана компания «РТ-Инвест». По словам Шипелова, затем еще год ушел на изучение успешных примеров систем обращения с отходами, а также поиск международного партнера. Им стала Hitachi Zosen Inova.
Шипелов в интервью «Ведомостям» рассказывал, что познакомился с главой «Ростеха» Сергеем Чемезовым в Волгораде, когда работал советником губернатора
После этого компания пришла с проектом в правительство и российскую корпорацию «Ростех». Сейчас государственный «Ростех» владеет 25% «РТ-Инвеста». Еще 35% компании принадлежит самому Шипелову (через ООО «Царицын Капитал»), а 39,9% — бывшему топ-менеджеру «Ростеха» Сергею Скворцову, советнику главы Ростеха Сергея Чемезова.
«Пять министерств посмотрели этот проект, он был признан национально важным. Только после этого был дан старт проектированию, структурированию этого проекта», — говорит Шипелов.
Помимо завода в Осинове компания планирует строительство еще четырех заводов — в Воскресенском и Солнечногорском муниципальных районах, а также в Наро-Фоминском и Богородском городских округах, которые будут вырабатывать 2,2 млрд кВт·ч электроэнергии в год.
17 декабря, когда в Казани продолжались суды над активистами, Госдума приняла во втором чтении законопроект, признающий сжигание мусора переработкой, если при этом образуется тепловая или электрическая энергия. Против того, чтобы приравнивать сжигание мусора к переработке, выступали экологи. Они считают, что Россия станет зависима от сжигания мусора, а цены на электроэнергию вырастут.
На строительство завода в поле под Казанью потратят миллиарды
«Первые заводы мы запустим в 2022 году. В 2023 году мы запустим все пять заводов. Но у нас уже есть контракт с энергосистемой страны, что мы продаем нашу электроэнергию. И от наших пяти заводов подорожание электроэнергии произойдет всего лишь на 0,1 процента на оптовом рынке электроэнергии страны», — рассказывает Андрей Шипелов.
По словам Шипелова, общие инвестиции «РТ-инвест» в комплексную систему обращения с отходами — более 200 млрд рублей. По его словам, в этой сумме есть собственные средства акционеров и кредитное плечо от консорциума банков, в который входят государственные Газпромбанк и ВЭБ. «Основные средства кредитного плеча предоставляются этими банками», — добавил он.
Кредиты при этом выданы под меньшую ставку благодаря субсидии в 12 млрд рублей со стороны ВЭБа. Сниженная ставка по кредиту позволит снизить стоимость электричества от мусоросжигательных заводов, объясняет Шипелов.
Президент Татарстана Рустам Минниханов, встречи с которым добивались активисты, на этой неделе заявил, что решение по строительству МСЗ еще не приняли. «Что со мной встречаться?» — добавил он.
Местные жители волнуются в основном из-за того, что не могут понять, как завод повлияет на экологию и здоровье. МСЗ прошел все нужные для строительства государственные экспертизы.
Но есть и одна общественная экологическая экспертиза. Ее провела компания «Принципъ». Эксперт — заслуженный эколог Андрей Пешков — пришёл к выводу, что «введение в строй завода, выполненного по предлагаемому проекту, за счет выбросов в атмосферу повлечет за собой рост суммарного количества заболеваний». Также МСЗ «гарантированно станет источником негативного воздействия на окружающую среду и здоровье населения, что приведет к ухудшению экологической ситуации».
Волна протестов
С начала 2019 года в России активно проходит «мусорная реформа». В этом году по всей России прокатилась волна экологических протестов. В том числе активисты выступали против строительства мусоросжигательных заводов. Протест под Казанью оказался одним из самых активных.
Планы «РТ-Инвеста» по строительству мусоросжигательных заводов в Подмосковье также вызвали протесты. Акции против строительства регулярно проходят, например, в Воскресенске и Наро-Фоминске.
В октябре этого года инициативные группы жителей Воскресенска, Наро-Фоминска, Ногинска, Солнечногорска и Казани обратились к вице-премьеру Алексею Гордееву и генпрокурору Юрию Чайке с просьбой приостановить проекты по строительству мусоросжигательных заводов, писал «Коммерсант».
Вопрос о протестах против строительства мусоросжигательных заводов в Подмосковье в 2018 году поднимался на заседании СПЧ при президенте.
С 2018 года активисты судились с «дочками» «РТ-Инвест» и требовали предоставить им полную проектную документацию для проведения общественной экологической экспертизы. В ноябре этого года суды приняли несколько решений в пользу активистов.
По словам Андрея Шипелова, «РТ-Инвест» опасалась, что полную проектную документацию могут использовать конкуренты.
Юрист Елена Бикташева, которая участвуют в этих судах, объяснила, что получить документы было важно именно в 2018 году. Тогда у общественников был шанс повлиять на планы инвестора.
Русская служба Би-би-си отправила запрос в министерство строительства Татарстана.
При участии Ксении Чурмановой
.