Философы, социологи и политологи комментируют и осмысляют самое необычное явление, произошедшее при их жизни — пандемию и массовую изоляцию граждан всего мира. Би-би-си приводит самые яркие примеры их реакций.
Опыт Робинзона
«И как новый Робинзон, принялся устраиваться на три недели, точно на всю жизнь. Сначала я занялся охотой на вшей… Когда же путем частой смены белья и одежды я наконец избавился от них, то принялся обставлять выбранную мною комнату… Сделал себе хороший тюфяк из фуфаек и рубашек, простыню из нескольких полотенец… Устроил себе сиденье из одного чемодана, положив его плашмя, и стол из другого чемодана… Лестница была моей столовой, площадка служила мне столом, ступенька — сиденьем… В промежутках между трапезами я ходил гулять на протестантское кладбище, служившее мне двором, или поднимался на вышку, открытую в сторону гавани, откуда мог видеть прибывающие и отходящие суда. Так провел я две недели…».
Этот фрагмент «Исповеди» философа XVIII века Жан-Жака Руссо цитирует французская исследовательница Катрин Малабу. Руссо оказался на карантине, когда направлялся на Сицилию, где вспыхнула чума. Малабу — как и еще половина населения планеты — в самоизоляции из-за коронавируса. В своей статье «От карантина до карантина. Руссо, Робинзон и я» (этот и некоторые другие размышления философов о коронавирусе на русский язык переводит российский Центр политического анализа) Катрин Малабу рассуждает о природе одиночества, в котором мы все оказались в условиях разрушенных привычных социальных связей.
По мнению Катрин Малабу, мы все переживаем опыт Робинзона Крузо
И она парадоксальным образом приходит к выводу, что от одиночества нужно не спасаться, а наоборот, воспользоваться им, чтобы лучше понять себя и свои желания.
И тогда обычный разговор по скайпу становится событием, диалогом, а не «завуалированным монологом», совсем другой тон появился и у обычных электронных писем.
«Нужно снять все покровы, одежду, занавеси, маски, покончить с бессмысленной болтовней, которая постоянно липнет, когда тебя отделяют от других, — пишет Катрин Малабу. — Заключение-в-убежище должно быть радикальным опытом Робинзона Крузо, опытом, который позволяет построить дом из ничего. Чтобы начать все заново. Или вспомнить».
Конец свободам?
В самом начале пандемии многие политики и правозащитники говорили о том, что самоизоляция и запретительные меры — удар по гражданским свободам. Среди философов наиболее радикально был настроен итальянец Джорджо Агамбен.
Итальянец Джорджо Агамбен думал, что власти используют коронавирус для ограничения свобод
Еще в феврале 2020 года меры, ограничивающие контакты граждан, он называл «безумными, нерациональными и совершенно не мотивированными». По мнению Агамбена (его текст опубликовало итальянское издание Antinomie), действия итальянских властей и расплывчатые формулировки их законов могли создать в муниципалитетах режим «реальной милитаризации».
Философ даже допускал, что эпидемию пропагандируют власти — чтобы ограничивать с ее помощью права и свободы, так как предыдущий массовый страх — страх перед терроризмом — уже не так силен.
Агамбену ответил французский философ Жан-Люк Нанси, изучающий групповые взаимодействия людей. В его ответе говорится, что вирус ставит под угрозу само существование цивилизации, а правительства всего мира — лишь «печальные исполнители» мер, которые необходимо принять.
Впрочем, по мере развития эпидемии в Италии Агамбен значительно смягчил свой тон. В своем тексте «Размышления о чуме» он уже сам пишет о том, что люди, вне зависимости от их убеждений, с легкостью и без протестов приняли все упавшие на них ограничения.
«Гипотеза, которую я хотел бы предложить, заключается в том, что каким-то образом, пусть и бессознательно, чума уже давно к нам пришла, и что, очевидно, условия жизни людей уже давно стали такими, и внезапного знака было достаточно, чтобы они проявились такими, какими они уже были — то есть, невыносимыми, как во время чумы», — пишет он.
Единственный позитивный факт, по мнению философа, заключается в том, что впоследствии люди начнут задаваться вопросом, правильно ли они жили?
Агамбен вернулся к тезису, который придумал еще в своих работах середины 1990-х годов: сейчас общество больше ни во что не верит, кроме «голой жизни».
Вирус ксенофобии
«Глобальные потрясения изолируют нас, заставляя бояться собственных соседей», — пишет кандидат социологических наук Виктор Вахштайн. Он говорит, что локальные видимые несчастья консолидируют людей, но глобальные, наоборот, разобщают их.
Сопоставив исследования разных лет, Вахштайн приводит в пример эпидемию оспы в Монреале в 1885 году. Оказавшись перед невидимым и всепроникающим врагом, люди моментально разделились по религиозному, национальному, языковому и территориальному признаку — и враждовали между собой.
Во время эпидемии атипичной пневмонии в Гонконге мир исключил эту территорию из своей глобальной жизни. Выставки, форумы, конференции — граждан Гонконга принудительно и в одностороннем порядке вычеркивали из числа участников.
Жителей Гонконга эпидемия уже разбивала один раз на два лагеря
В самом городе шло противостояние тех, кто уже выздоровел, и тех, кто еще не заболел. Выздоровевших презирали, с ними не хотели общаться. Вахштайн цитирует медбрата из гонконгской больницы, который заболел пневмонией и выздоровел: «Нас ежедневно называли героями и восхваляли на страницах газет, умершие считались павшими в бою, но стоило мне выздороветь, как я почувствовал себя прокаженным».
Коронавирус показал, что эта модель жива и сейчас. В начале пандемии объектами расистских атак стали жители азиатских стран, далеко не только Китая.
Би-би-си рассказывала о вспышке ксенофобии в Грузии, где грузины обвинили живущих там азербайджанцев в плохом знании языка и, как следствие, несоблюдении правил карантина и разносе инфекции.
Вирус коммунизма
Один из главных философов современности Славой Жижек признается, что уже хотел бы скорее заразиться вирусом, чтобы закончилась вся неопределенность.
Жижек написал серию статей о коронавирусе и говорит, что «мир, который мы знали, перестал существовать».
Славой Жижек хотел бы, чтобы наступил коммунизм, только опасается, что он будет военным
Его основная мысль (Жижек придерживается левых идей) — что коронавирус вернет на планету коммунизм. Вирус, говорит он, по масштабу происходящего сравним с аварией на Чернобыльской АЭС в 1986 году.
Та авария, как признавал потом советский лидер Михаил Горбачев, стала концом для СССР. Но сейчас, утверждает Жижек, произойдет парадокс, и посткоронавирусное общество будет иметь признаки коммунистического, «основанного на доверии к людям и науке». Это общество подразумевает создание глобальной сети здравоохранения, гораздо более свободное передвижение по миру, реорганизацию экономики — люди важнее, чем колебания рынков.
По словам Жижека, отдельные признаки того, что его идея работает, он уже видит в СМИ. «Когда пару недель назад я употребил слово «коммунизм», меня высмеяли, но теперь мы читаем заголовок «Трамп выступил с предложением взять под контроль частный сектор» — можно ли было представить себе такой заголовок еще неделю назад?» — пишет философ.
И сам же опасается, что мир будет восстанавливаться по версии того, что в Советском Союзе в 1918 году называлось «военным коммунизмом» — с предельно жестким государственным регулированием на всех уровнях.