Украинский Национальный музей Революции достоинства, известный как музей Майдана, и немецкое архитектурное бюро Kleihues + Kleihues подписали договор о безвозмездной передаче музею авторских имущественных прав на проект строительства в Киеве здания музея. Это произошло 17 мая 2021 года. До 2026 года в центре Киева, вблизи Майдана (Площади независимости. — Ред.), по немецкому проекту будет построен музей Майдана.
События на Майдане, февраль 2014 года
Бесплатная передача архитекторами прав на проект музея — беспрецедентный шаг, учитывая то, что в разработку проекта, с которым Kleihues + Kleihues победило на международном конкурсе в 2018 году, были вложены значительные ресурсы. Почти на три года с момента конкурса проект буквально завис в воздухе — были препятствия с разрешением на строительство из-за необходимости следственных действий на месте, где силовики в феврале 2014 года расстреляли десятки протестующих, к тому же власти и немецкие архитекторы не cмогли договориться об условиях сотрудничества.
«Причина сложившейся ситуации состоит в том, что мы до сих пор живем по советским нормам и нормативам. Даже новые законы не адаптированы надлежащим образом для реализации международных архитектурных проектов», — так трудности реализации проекта прокомментировал в день подписания договора с немцами Игорь Пошивайло, генеральный директор Национального музея Революции достоинства. О предыстории решения подарить проект и о том, что будет дальше — в интервью DW с архитектором Яном Кляйгусом (Jan Kleihues).
DW: Господин Кляйгус, после многолетней неопределенности относительно реализации вашего проекта музея Майдана вы, в конце концов, отдали его Украине бесплатно. Что заставило вас отказаться от гонорара, который обычно является довольно приличным, когда речь идет о проектах, выбранных на международных конкурсах?
Ян Кляйгус: Мы бы не отказались от гонорара, если бы он действительно был привлекательным. Дело в том, что когда мы подавали заявку на международный конкурс, он был организован очень профессионально и был многообещающим. Однако уже после того, как мы выиграли конкурс, оказалось, что от нас ожидают того, что мы будем делать генеральное проектирование за гонорар, который соответствует украинским реалиям. Этот гонорар составляет около десятой части того, что мы получили бы за проект такого масштаба в Германии. И за эти деньги мы должны были бы еще нанимать многих специалистов узкого профиля, таких как статики или специалисты по строительной физике, и координировать их работу.
Ян Кляйгус
Это нормальная работа архитектора. Однако что точно не является нормальной работой архитектора, так это выступать генеральным проектировщиком, который нанимает субподрядчиков. Еще и делать это в стране, языка которой мы не знаем, где мы не знаем местных законов и обычаев, к тому же когда нас предостерегают, что это коррумпированная страна. Жаль, что во время конкурса заказчики четко не предупредили, что нужно будет выполнять функции генпроектировщика. Мы с заказчиком долго искали способы взаимодействия, однако, в конце концов, нас, условно говоря, взяли за горло и поставили перед выбором: либо мы отдаем заказ архитекторам, проект которых занял второе место на конкурсе, либо мы должны делать все так, как того требует украинское законодательство.
— Но вы выбрали третий путь. Как так получилось?
— Мы были не против того, чтобы в итоге выбрали проект, который занял второе место. Но и мы сами, и заказчики привержены нашему проекту. Мы не хотели перечеркивать его. Поэтому мы решили просто подарить наш проект. Мы готовы остаться на связи с теми, кто будет воплощать его в жизнь, и предоставлять консультации.
— Это довольно щедрый подарок, если учитывать то, что в международной практике такие масштабные проекты предусматривают миллионные гонорары. Обычно это около 10 процентов от стоимости строительства. В конце концов, вы вложили в разработку проекта много времени и ресурсов.
— В Украине принято, как оказалось, платить далеко не 10 процентов. И смета проекта гораздо скромнее, чем это было бы в Германии. Но я не хочу спекулировать относительно того, сколько миллионов стоит наш подарок. Нам важно, чтобы этот проект был реализован в этом особом месте с этой особой историей. Если бы мы не подарили проект, а приняли заказ на предложенных условиях, это обернулось бы для нас еще большими потерями. Обычно с крупными проектами можно как получить хорошую прибыль, так и обанкротиться.
— Что для вас означает этот проект? Вам пришлось прочувствовать и осмыслить судьбу людей, которые погибли на Майдане, чтобы предложить свое видение музея?
— Нам пришлось смотреть часы видеозаписей того, как убивали этих людей. Это настолько угнетает, что просто невыносимо. Это не может оставлять равнодушным. Однако, независимо от эмоциональной составляющей, для любого архитектора разработать проект музея — это вершина мастерства. Это каждый раз что-то совершенно новое, неповторимое. Здесь многое имеет значение — это и метафора, это и особенность определенного места, это и функциональность, это и особенность будущих экспонатов. Это невероятно увлекательное задание, поэтому мы с большим удовольствием участвовали в этом проекте.
— Какой будет ваша роль в дальнейшем?
— Это зависит от украинской стороны. Мы надеемся, что с нами будут советоваться по дальнейшей реализации проекта. В определенной степени это зафиксировано в подписанном соглашении о передаче прав.
— Однако неслучайно принято, что архитектор, который является автором проекта, получает главную роль в его реализации. Если вы передаете все другим людям, как вы вообще можете быть уверенным, что построят именно то, что вы себе представляли?
Проект музея Майдана
— Мы передаем украинской стороне очень подробные эскизы. Однако это еще далеко не четко прописанный и просчитанный проект, под который можно давать разрешение на строительство. Когда мы сами реализуем наши проекты, для нас имеют огромное значение все детали — идеальный подбор строительных материалов, мы должны знать, где будет закручен каждый винтик. В этом случае это невозможно. Мы четко осознаем, что когда этот музей будет построен, это не будет музей авторства архитектурного бюро Kleihues + Kleihues. Это будет разве что музей, сделанный примерно по мотивам нашего проекта.
— Этот музей в будущем, вероятно, будут связывать с вашим именем как архитектора, однако пока совершенно непонятно, как украинские архитекторы все вместо вас построят. Вы не боитесь, что конечный результат станет проблемой для вашей репутации?
— Да, именно этого мы и боимся. Мы долго об этом спорили. Однако мы, в конце концов, решились на этот риск — слишком важна для нас идея этого проекта, и мы хотим, чтобы он был воплощен. Теперь будет конкурс, на котором будут искать новых архитекторов под утвержденный проект. Заказчиком поставлена задача, если я правильно понимаю, открыть музей в 2026 году. Это очень амбициозная цель.
— Хотите ли вы, чтобы ваше имя в будущем ассоциировалось с этой зданием?
— Это зависит от результата — что именно и как будет построено.