Третий день и ночь протестов в Грузии же ознаменовались жесткими действиями, как и в предыдущие два дня, однако людей на протесты получается все больше. Как это было и что говорят протестующие о том, как ситуация может развиваться дальше, из Тбилиси рассказывает корреспондент ВВС.
«Ну, это будет катастрофа, у меня просто нет будущего», — отвечает на вопрос о том, что будет означать разрыв Грузии отношений с Евросоюзом Сесиль Сабонадзе, юная демонстрантка на проспекте Руставели. В парламент Грузии, который долгие годы является точкой притяжения всех народных протестов, она пришла со своим отцом.
Сесиль закутан в синий с желтыми звездами европейский флаг. Уличные торговцы на подходе к парламенту продавали в этот вечер ограниченный ассортимент товаров — флаги ЕС и Грузии, свистки и громкие дудки-вуузели.
С помощью этого набора десятки тысяч протестующих Тбилиси третий вечер подряд доносили до власти свое возмущение.
Автор фото, Getty Images
Самый непосредственный повод для гнева — разгон двух предыдущих похожих.
Ночью с пятницы на субботу недовольные оставались перед парламентом до утра. И за многими из них спецназовцы-«космонавты» гонялись по проспекту и близлежащим улицам. Десятки людей задержали, десятки — среди них и журналисты — получили травмы.
Соцсети облетели кадры ударов, которые полицейские наносили невооруженным протестующим — иногда тем, кто уже лежал на асфальте.
63- годовой Леван был очевидцем ввода войск в Тбилиси в 1989 году.
«Те солдаты так плохо не поступали, — говорит он. — Тогдашняя милиция вообще на стороне людей была. Но и войска тоже не были такие злые».
Автор фото, Getty Images
Пока демонстрация силы не испугала тбилисацию и, судя по всему протеста.
40-летний инженер по телеком-индустрии, не назвал своего имени, сказал, что массовый выход на улицы в ответ на попытку давления — единственный способ переломить ситуацию.
Как и с другими, я говорил с ним под ритмичный грохот – это передовой фланг протестующих молотив в толстые серые стальные листы, которыми уже давно огородили нижний этаж парламента, защищая его от недовольных.
Сначала казалось, что цель протестующих — сломать сталь и открыть дорогу во двор здания, но через три часа стало понятно, что этот металл превратился в огромный барабан, задающий ритм манифестации.
Демонстрации на этой неделе начались с заявления премьер-министра Грузии Ираклия Кобахидзе, заявивший, что власти прекращают до 2028 года какие-либо консультации с Евросоюзом по реализации программы по вступлению Грузии в ЕС. Власти, по словам Кобахидзе, были разгневаны давлением Европы на Грузию, который воплотился в призыве Европарламента провести новые парламентские выборы с независимым контролем за подсчетом голосов.
Ситуация таким образом вернулась к дискуссиям вокруг октябрьских выборов. Грузинская оппозиция по-прежнему не признает их результаты и обвиняет власти в масштабных фальсификациях. Оппозиционные партии бойкотируют работу парламента, что ничуть не помешало партии «Грузинская мечта», объявившей о победе, сообщить о формировании правительства и назвать кандидата на пост президента Грузии.
Нового президента — согласно новой процедуре — должны избрать не прямым, а парламентским голосованием. Кандидатура, предложенная «Грузинской мечтой» — бывший футболист Михаил Кавелашвили — вызывает у противников партии власти дополнительную ярость.
«Это человек, даже не имеющий диплома [о высшем образовании]!» — возмущается одна из тех, кто вышел на протест.
Заканчивающая свой срок президентка Саломе Зурабишвили критикует курс «Грузинской мечты» в течение последних лет и вышла рядом с гражданами на первый митинг на этой неделе. В субботу она заявила, что не считает парламент легитимным и поэтому будет продолжать работать на своем посту.
В интервью BBC Зурабишвили сказала, что ее стране нужны стабильность и новые выборы. Ее слова прозвучали на фоне заявлений об отставках грузинских дипломатов и слов в поддержку протестующих от чиновников разных министерств. фото, Getty Images
Десяти тысяч человек, заполнивших в субботу по меньшей мере полтора километра проспекта Руставели, значительно превысили количество протестующих на митингах, состоявшихся после выборов в октябре.