Месяц назад в Омске погиб 25-летний музыкант. Его нашли под электричкой с отрезанной головой спустя 10 дней после того, как полиция обвинила его в продаже наркотиков, а он полицию — в том, что «соль» ему подбросили. Би-би-си попыталась разобраться в истории Дмитрия Федорова.
— Здесь люди все хмурые, в маршрутках скандалы, вот такой слой серой пыли на всем…
— Заводы, что ли?
— Да просто пыль. Это просто Омск. Он такой. Дима часто говорил — я бы отсюда уехал, но Омск как будто затягивает. Как будто это болото. Я его понимаю. У меня тоже есть это чувство…
25-летняя Людмила Троицкая замолкает. Январь 2020 года, мы сидим в Омске, до распада Советского Союза известном как «Город-сад» и «Город молодежи». По городу вьются 25 километров Иртыша, с запада на восток уходят рельсы Транссиба. Идет снег.
В получасе от нарядного центра Омска начинаются спальные районы
За последний год город, когда-то претендовавший на звание третьей столицы России, покинули почти 18 тысяч человек, а Омская область попала в список регионов, из которых уезжает больше всего жителей. У тех, кто остался в Омске, хорошей зарплатой считается 40 тысяч рублей. Средней — 25 тысяч. Однокомнатную квартиру можно снять за 10 тысяч рублей. Как раз такую в Октябрьском округе Омска и снимали Троицкая и ее молодой человек Дмитрий Федоров. Восемь лет назад, студентами Омского государственного университета путей сообщения они познакомились на репетиции университетского ансамбля и с тех пор не расставались. Федоров, в детстве учившийся играть ладонями на коленях — на инструмент денег не хватало — был в группе барабанщиком.
Тяжелый рок и метал, который играли студенты, на университетских праздниках не жаловали, и в 2014 году Федоров собрал собственную группу — Insomnia (Бессонница). Название придумал сам: смеялся, что это как раз их образ жизни — с учебой днем и репетициями по ночам. На слово «хобби» обижался, называл музыку делом жизни. «Димку надо знать. Он такой… Мы знали, что для успеха надо пахать. И мы пахали», — говорит лучший друг и гитарист Insomnia Григорий Панкратов.
В 2019 году Insomnia начала выступать на фестивалях и в клубах
Из этих соображений Федоров перевелся на заочное. В свободное от репетиций время где только не подрабатывал: и менеджером в «Евросети», и водителем Uber, и преподавателем в «Школе барабанов». В школе он был счастлив, вспоминает Людмила. Учиться приходили и студенты, платившие с кредитки, и директор банка, и пенсионерка. «Я была на отчетных концертах, это смотрелось классно. Но Дима ушел: в школе подняли цены, клиентам стало дорого, начались проблемы с зарплатой». Сама Людмила, закончив факультет рекламы и связей с общественностью, работает в одной из омских типографий.
В ноябре 2019 года знакомый Андрей позвал Федорова подрабатывать: заниматься системами «умный дом». Дмитрий не был оформлен на работу официально, по словам Людмилы, он составлял договоры и общался с монтажниками.
На следующий год было много планов. В феврале 2020-го Федоров готовился защищать диплом на факультете рекламы и связей с общественностью. В конце января музыканты собирались на студию — деньги на запись первого мини-альбома заработали, организовав пару концертов в клубах Омска. «Группа наконец-то сыгралась, после долгих поисков мы собрали музыкантов-единомышленников, — рассказывает Панкратов. — Мы начали выступать на фестивалях. У нас были грандиозные планы».
В январе 2020 года Федоров и Троицкая хотели пожениться
В конце ноября Людмила и Дмитрий досматривали последний эпизод сериала «Как я встретил вашу маму», в котором герой рассказывает о главной любви своей жизни. На титрах Дима закрыл ноутбук и, как вспоминает Людмила, опустив глаза, спросил: «А ты выйдешь замуж за меня в этом году?» В ЗАГСе, куда они пошли тайком от друзей и родителей, свободных дат до Нового года не оказалось. Платье Людмила готовила к 11 января.
Позвать на свадьбу никого не успели: через неделю после подачи заявления в ЗАГС Дмитрий Федоров исчез.
«Диму с кем-то перепутали?»
15 декабря Троицкая возвращалась от бабушки из деревни на «Блаблакаре» и удивилась, что обычно внимательный Дима не написал, чтобы узнать номер машины, и не встретил. Дома его тоже не оказалось. Оба номера жениха были недоступны. Близилась ночь, она позвонила отцу Федорова и залезла в его переписки «ВКонтакте». Ничего не помогло. Родители Дмитрия, живущие на Ямале, сказали вызывать полицию. Оперативник принял заявление и ушел из квартиры около четырех утра. Через пару часов Людмила поехала на работу. Федоров объявился только в десять утра.
Зазвонил телефон.
— Я не сразу поняла, что это он. Такой тихий голос, интонация другая. Было видно, что он хочет быстро закончить разговор. «Я жив, со мной все нормально, вечером все расскажу». Адрес называть не хотел, что случилось, не говорил. Вынудила только сказать его, что он в Советском округе Омска.
В Омске много заводов, вузов и гаражей
До вечера Федоров в сеть не выходил и не звонил. К шести нервы у Людмилы не выдержали и они с Панкратовым поехали по районным ОВД. Пока ждали ответа дежурных, строили разные догадки. «Диму с кем-то перепутали? Втянули в драку? Что-то разбил в магазине?! Это было самое страшное, что мы могли ему приписать», — вздыхает Григорий.
В половину седьмого вечера Федоров снова позвонил: его выпускали из отделения. В 19:00 он уже сидел на заднем сиденье машины. Людмила помнит, как оглянулась на него посмотреть: «На нем лица не было. Он молчал».
Пауза затянулась, Федоров вздохнул: «Ладно, вам могу рассказать. Мне подбросили наркотики».
«Нужна подработка? 4 часа в сутки. Неопытных обучим всему»
Из разговоров за полночь выяснилось, что вечером 15 декабря Федоров поехал в район Нефтяники в Советском округе Омска. По словам музыканта, ему надо было отдать датчик света монтажнику Роману, который утром собирался ехать устанавливать его одному из клиентов «умного дома».
Нефтяники — район неблагополучный. С одной стороны, здесь работает самый крупный в России нефтеперерабатывающий завод и много институтов. С другой, по данным СПИД-Центра, здесь живет больше всего ВИЧ-инфицированных в Омске, а по данным полиции — больше всего в городе употребляют и продают наркотиков.
«Мы давно хотели уехать, но Омск затягивает», — говорит невеста Федорова Людмила о городе
Полицейские сводки из района характерные. В Нефтяниках на Новый год 18-летний житель района зарезал 26-летнего прохожего: мстил за приятелей, которых тот назвал геями. Там же 31 декабря 15-летняя школьница с 18-летним приятелем зарезала свою мать: вернувшись с работы, та застала их в постели, во время ссоры молодые люди пустили в ход нож и молоток.
Самая популярная причина задержаний в районе — подозрения в продаже наркотиков. Одна из последних историй: 19-летний омич, с лета ходивший под подпиской о невыезде в ожидании суда за продажу наркотиков, не дожидаясь приговора, начал продавать их снова и попался с 231 пакетиком «соли». Здания вузов, студенческих общежитий, дома, заборы, гаражи и стены помоек в Нефтяниках исписаны предложениями купить «соль», «спайс» и «кайф». Или устроиться на работу из расчета 600 рублей за закладку.
Гаражи в Нефтяниках: реклама «соли», объявление о помощи наркозависимым и политическое граффити
Закрашивать наружную рекламу наркотиков пытались неравнодушные горожане: потратили день, затерли впятером 150 надписей, но утром они все были аккуратно прорисованы вновь, рассказывает местный житель и журналист портала Om1.ru Евгений Долганев. Пока мы разговариваем с адвокатом, Долганеву приходит сообщение во «Вконтакте» с предложением аналогичной работы. «Нужна подработка? Стремление повысить ЗП в 3 раза больше областной! Контроль доставки от склада к покупателю. 4 часа в сутки. Неопытных обучим всему».
Рядом с граффити о продаже наркотиков расклеены десятки объявлений о центрах помощи наркозависимым.
Нужный Федорову дом №6Б по улице Химиков стоит неподалеку от кадетской школы-интерната и туберкулезного диспансера, где на днях один пациент зарезал другого. Во дворе давно не ремонтированного панельного дома — новые фонари на солнечных батареях. Там Дмитрий и ждал монтажника Романа: как рассказывал друзьям музыкант, тот вышел из крайнего подъезда в шортах, шлепанцах и пуховике. Забрал у Федорова блок дистанционного управления светом и вернулся в подъезд.
Дмитрий свернул за угол и пошел в сторону маршрутки.
«Все звучало как реально существующее дело»
Он не прошел и ста метров: в пять минут восьмого дорогу ему перегородил автомобиль. Вышедшие из него два сотрудника Росгвардии сказали, что Федоров похож на закладчика, которого они ищут по ориентировке.
Подъезд дома по улице Химиков, к которому, по словам Федорова, он приехал отдать датчик света
По их просьбе Дмитрий стал выкладывать на капот вещи из карманов зимней куртки. «В это время один из них сам залез мне в левый боковой карман и тут мне под ноги упал сверток, которого у меня не было и не могло быть, — рассказывал Федоров позже адвокату (запись опроса есть в распоряжении Би-би-си). — Сотрудник сказал, мол, что это? Я ответил, что не мое. Тот резко сказал: «Поднимай», я подчинился и поднял. Потом он снова залез мне в левый пустой карман и вытащил оттуда руку с четырьмя свертками такого же вида, как первый».
Тем временем подъехали две машины полиции и «Газель» с оперативниками.
По версии полиции, тем вечером у Федорова нашли 5 свертков — по грамму метилэфедрона («соли») в каждом. Позже музыкант заявит, что все наркотики ему подкинули сотрудники Росгвардии. Но во время задержания он взял всю вину на себя.
Позже Дмитрий утверждал, что один из росгвардейцев отвел его в сторону и сказал: «Расклад такой: ты закладчик. 15 закладок ты уже сделал, пять у тебя на кармане. Сейчас приедут понятые, будем под камеру проводить личный досмотр. На вопрос: «Имеете ли при себе запрещенные вещества?» должен будешь ответить: «Имею, с целью распространения». «Сказал, мол, если откажусь, отправлюсь сразу в СИЗО, а оттуда сразу в тюрьму. А так на первый раз получишь условку, если не будешь вы***ться», — рассказывал музыкант на опросе у адвоката.
Федоров сказал «да» на камеру (позже полиция продемонстрирует эти кадры), всё признал, расписался на конвертах, куда положили пакетики с порошком. Телефон музыканта росгвардеец забрал и положил в карман своей куртки.
По закону, телефон должны были упаковать и опечатать, но этого, по словам Федорова во время опроса у адвоката, никто не сделал. Полиция отказалась комментировать Би-би-си ситуацию с задержанием музыканта. «Он в признач пошел, вот они все х*** на формальности и забили. Это по омскоментовски абсолютно», — поясняет близкий к оперативникам собеседник Би-би-си.
Гаражи, рядом с которыми Федоров, по мнению полиции, должен был делать закладки
Дмитрия отвезли в отделение, где оперативник К. (имя есть в распоряжении редакции) дал ему на подпись объяснение. В нем говорилось, что на работу закладчиком Федоров устроился по приглашению в социальной сети «ВКонтакте», что наркотики он взял утром 15 декабря в районе Шинного завода в гаражах, что в Нефтяники поехал, чтобы сделать 20 закладок.
«Я возмутился, что это все звучало, как реально существующее дело, — говорил позже Дмитрий в кабинете у адвоката под видеозапись. — Я стал спорить и говорить, что это не мое, что мне подбросили. Оперативник ответил, что это теперь никого не волнует. Я вспомнил, что 15-го с утра был дома до обеда, выходил в интернет, что будет видно по моему браузеру, встречался с покупателем тарелки для барабана — после 14:00 он приезжал за ней ко мне домой. Решив, что я смогу доказать свою невиновность, что я не ездил никуда за наркотиками и не делал никаких раскладок в Нефтяниках, я подписал бумаги».
В следующие 24 часа Федоров — с единственной мыслью, как поскорее уйти домой — подписал протокол допроса, 15 чистых протоколов осмотра места происшествия, отказ от адвоката на время следственных действий и много других бумаг.
Ночевал Федоров на лавочке в кабинете оперативника К. В дежурной части его не зарегистрировали, позвонить родным не дали.
«Признавай, собирай характеристики — и получишь условку»
Утром 16 декабря, по предложению того же оперативника, они с Дмитрием поехали обратно в Нефтяники. Там полицейский якобы начал показывать ему, в каких местах Федоров должен найти закладки во время следственного эксперимента: у гаража, в трубе, под камнем, у дерева. «Смотри и запоминай. Потом покажешь. Это зачтут как сотрудничество со следствием. Откажешься, сейчас же поедешь в СИЗО», — цитировал его слова музыкант адвокату.
Труба, в которой Федоров должен был найти одну из закладок
Всего от дома №12 по улице Химиков до дома №6 оперативник показал 15 мест. «Я столько не запомню», — сказал Федоров. «Не переживай, хотя бы несколько найдем, тебе уже будет плюс», — по словам музыканта, ответил полицейский. С Би-би-си оперативник разговаривать отказался, не подтвердив и не опровергнув версию Федорова. Он прокричал: «Все вопросы к начальству», — и бросил трубку. В пресс-службе управления МВД по Омской области наотрез отказались обсуждать дело Федорова.
16 декабря в 13:40 следователь Екатерина Чайка прочитала допрос музыканта и возбудила уголовное дело.
Своего первого адвоката по назначению Елену Сокольникову Дмитрий увидел только на следующий после задержания день, в 16:40. В ответ на слова Дмитрия о подброшенных наркотиках она, по словам музыканта, сказала ему то же самое, что оперативник: «Что подбросили — так 80% из вас говорят. Признавай, собирай характеристики, попроси оформить тебя на работу — и получишь условку».
Потом, по словам Федорова, Сокольникова подписала протокол его допроса, хотя уж второй день подряд отвечал на вопросы полицейских Дмитрий один, без защитника. Также адвокат подписала протокол обыска в квартире — которого, по словам музыканта, не было.
«Мы никуда не ездили, следователь сказала, что им у меня искать нечего, поэтому я могу просто подписать бумаги», — рассказывал Федоров позднее. В протоколе обыска написано, что в квартире следователь и Дмитрий были с 18:20 до 19:00. Но дома у них, по словам Людмилы, никого не было, а сам Федоров в 18:47 звонил с телефона оперативника Корнейчука невесте, чтобы сказать, что он жив, сидит в отделении, но скоро выйдет.
Отделение полиции, из которого Федоров вышел через сутки после задержания
Потом адвокат вместе с Федоровым, оперативниками и следователем поехала на место преступления — смотреть, как Дмитрий будет искать свои закладки. Но как только Федоров махнул рукой в сторону первой закладки, Сокольникова, по словам музыканта, сказала, что замерзла, и уехала.
Позже, когда Федоров позвонил Сокольниковой с просьбой отдать ему материалы дела, она сказала: «Мне нужно созвониться со следователем и уточнить информацию. Тогда отвечу вам» (запись разговора есть в распоряжении редакции). С Би-би-си адвокат Сокольникова разговаривать отказалась, не подтвердив и не опровергнув версию Федорова. «У меня нет никаких комментариев об этой ситуации», — сказала она и повесила трубку.
В тот день в Нефтяниках следующие 14 закладок Дмитрий показывал с помощью оперативника, но без адвоката (это зафиксировано в протоколе осмотра места происшествия). «Я не смог запомнить все места, которые мне утром показывал оперативник, поэтому вперед периодически выходил другой полицейский, сам показывал рукой и говорил: «Вот тут смотри», махая в сторону куста или столба». Никаких пакетов Федоров из мест предполагаемых закладок не доставал, просто показывал рукой направление. Так совпало, что на их пути не оказалось ни одной работающей камеры видеонаблюдения, а единственная камера на здании шиномонтажа — муляж.
Через полтора часа и 15 фотографий у мест предполагаемых закладок следователь сказала Федорову быть на связи и отпустила его из отделения без единого документа на руках. Он подписал подписку о невыезде на 10 дней.
«А точно сказали, что условка?»
Людмила вспоминает, как вечером 16 декабря Федоров твердил: «Да, я подписал, знаю, что дурак, но мне обещали максимум условку». Он повторял это и в машине, и дома, вспоминает невеста. Тогда она спросила:
— Дима, ты документы когда подписывал, ты их читал?
— Да, читал.
— Какое вещество и сколько грамм?
Он назвал — метилэфедрон, 13 граммов. Когда Федоров после ночи в отделении пошел в душ, Люда открыла Google. Узнала, что есть целые таблицы градации веса запрещенных веществ, увидела, что 13 граммов — это крупный размер, начала искать, что значит «крупный». И остановилась на пункте «г» статьи 228.1 УК РФ, где было написано — лишение свободы на срок от 10 до 20 лет.
Фото в квартире Людмилы и Дмитрия
Дмитрий вышел из ванной и вытирал волосы.
— Дим, а точно сказали, что условка?
— Да.
— А кто говорил?
— Оперативник и адвокат.
— Дим, по этой статье нет условки…
«И я вижу, как у него резко меняется лицо. Он осел на пол», — начинает плакать Людмила.
К ночи решили искать адвоката. «Сказали, никому о случившемся не говорить, иначе в СИЗО. Но если молчать, то сядешь. Как им верить?» — убеждала его Людмила. Она вспоминает, как села к нему на колени. «Он меня крепко обнял и сказал: «Я понимаю, что происходит п***ц. Но когда все кончится, давай уедем из этой страны, пожалуйста». Я согласилась».
«Так врать невозможно»
Следующим вечером Федоров с невестой сидели у адвоката Игоря Суслина. «Когда оперативники откроют ваш телефон, вы уверены, что они не найдут там никаких доказательств преступления? Там есть хоть какие-то переписки?» — несколько раз спрашивал Суслин у музыканта. Федоров клялся, что в мобильнике ничего нет.
«Дима сидел пунцовый, — вспоминает Людмила. — Игорь Анатольевич очень сурово с ним разговаривал, вообще жесть». На записи опроса слышно, как адвокат, услышав, какие документы Федоров согласился подписать, ужасается: «Господи, Дмитрий, да вы же себе приговор подписали».
Только после поездки в четыре утра по местам закладок, которые Федоров, по его словам, запоминал по указанию оперативника, Суслин поверил новому клиенту. «Выдумать столько деталей и так врать невозможно», — считает он. Суслин, которому Дмитрий напомнил его младшего сына, настоял, чтобы клиент прямо из его кабинета позвонил родителям и все рассказал. Отец засобирался в Омск.
В течение следующей недели Федоров, его невеста и новый адвокат спали по три часа в сутки. В ночь на 18 декабря они обратились с заявлением в управление ФСБ по Омской области о сотрудниках Росгвардии, подбросивших наркотики, и о полицейских, сфальсифицировавших уголовное дело.
Адвокат Игорь Суслин поверил в невиновность Федорова после 10 часов опроса
Утром Федоров написал в омскую Адвокатскую палату с требованием привлечь к ответственности адвоката Сокольникову, «помогавшую полиции, а не мне». Деньги на нового защитника собирали по друзьям: чтобы помочь, люди бегали к банкомату среди ночи, вспоминает Людмила.
Решив, что без огласки ему не спастись, 18 декабря Федоров записал и выложил в соцсети ролик с рассказом о том, что наркотики ему подбросили. Рассчитывали, что реакция будет сильнее, признается Людмила, но внимание обратило только одно местное СМИ: «В остальных газетах спрашивали — вас били или пытали? Мы говорили, что нет, и они замолкали».
«А я понимаю, почему он признал и все подписал, — говорит друг музыканта Григорий. — Шансов сделать что-то из СИЗО было бы гораздо меньше. Ему надо было как можно скорее оттуда выйти, чтобы не быть одному».
Гитарист и лучший друг Федорова Григорий говорит, что в баре друзья часто ограничивались кружкой пива, а наркотики в их компании вообще никто не употреблял
Адвокат вспоминает, как Федоров расстраивался. «Игорь Анатольевич, а это всегда так происходит? Почему так? Почему они мне не верят? Ведь если я сбывал наркотики, значит, они должны были узнать, где я их достал? Они должны были провести обыск в моей квартире, сделать смывы и, что там ещё… ногтевые срезы и подногтевое содержимое, я уже прочитал об этом. Они должны были показать мне в моём телефоне закладки и всякие там переписки с наркоторговцами, ведь так?»
«Кажется, что мы барахтаемся впустую»
19 декабря Федоров отнес заявление о подброшенных ему наркотиках в оперативно-розыскную часть. Потом поехали к главе Омской Адвокатской палаты Нине Матыциной. Защитник Федорова говорит, что та еще по телефону закричала, что не желает видеть у себя московского адвоката (Суслин проработал в Омске 20 лет, но недавно перевел практику в Москву).
Поэтому с вопросами об адвокате Сокольниковой Дмитрий зашел в кабинет главы палаты один. Вопросов у него было много: «Почему та приехала только к четырем часам следующего после задержания дня? Почему расписалась в протоколе о непроводившемся обыске? Почему сказала, что по его статье может быть условное наказание? Привлекут ли ее за такую работу к ответственности?» Весь разговор Федоров записал на диктофон: глава палаты Матыцина не ответила ни на один его вопрос, перебивала каждую его реплику, и он ушел ни с чем. Комментарий Матыциной Би-би-си получить не удалось.
На следующий день, 20 декабря, с Ямала приехал отец Федорова: 21 декабря у его единственного сына был день рождения. Дмитрию исполнилось 25, домой он зашел после попытки подать заявление о преступлении в местный Следственный комитет. Дежурный следователь отказался его принимать. Адвокат вспоминает, что с музыкантом там вообще говорили грубо и с издевкой.
«Он вернулся очень расстроенный. Руки опущены, сам как будто черный, — рассказывает невеста. — Хотел еще куда-то ехать, я не пустила, сказала, давай ты несколько часов просто отдохнешь. Мы собрали стол, позвали ребят. Пришло больше 10 человек. Дима приободрился: несмотря ни на что, все пришли, никто не отвернулся и хотели поддержать».
Невеста Федорова Людмила в их съемной квартире
Людмила подарила ему черный флаг с логотипом группы Insomnia , заблаговременно заказанный в типографии. Федоров повесил его на стену. Сбоку прикрепил афиши их выступлений.
«Чем больше мы делаем, чтобы доказать мою невиновность, тем больше мне кажется, что мы барахтаемся впустую. Если бы в нашей стране была хотя бы маленькая надежда на справедливый суд, то все наши поездки по местам приписанных мне закладок и прочее имели бы колоссальное значение. Но такой надежды нет. И от этого я все больше и больше впадаю в отчаяние», — говорил Дмитрий адвокату в день своего рождения (видео есть в распоряжении Би-би-си).
После дня рождения Федоров заболел. 23 и 24 декабря он лежал дома с температурой 39.
Его бумагу в Следственном комитете в итоге все же зарегистрировали как заявление, но только 25 декабря. Музыканту об этом не сообщили.
«Все его кинули»
26 декабря истекала подписка Федорова о невыезде. Накануне Дмитрий несколько раз спрашивал адвоката: «Они могут изменить подписку? И что тогда будет?» Суслин честно сказал — могут, но должны были предупредить. В этот день музыкант должен был встретиться с сотрудником внутренней безопасности Росгвардии и с депутатом омского Горсовета Дмитрием Петренко.
С утра Федоров узнал, что следователь вызывает на допрос хозяйку квартиры, которую они с Людмилой снимали. Выйдя из отделения, женщина рассказала ему, что следователь интересовалась, где и какая мебель стоит в их квартире, сколько там комнат и в какой цвет покрашены стены. Федоров решил, что все это теперь используют, чтобы доказать, что обыск все-таки был. А ведь сфабрикованный протокол обыска был одним из козырей его защиты.
Аудиосообщение с этими мыслями он отправил адвокату. «Теперь у них есть описание квартиры. Вот как-то так». Это были последние слова, которые Суслин слышал от Дмитрия. Больше на сообщения и звонки адвоката он не отвечал.
Около часа дня Федоров обедал с Людмилой в столовой при ее типографии. «Поведение хозяйки квартиры он воспринял как предательство. Адвокат, следователь — все его кинули. И как будто даже она его кинула, — вспоминает их разговор невеста. — Но такого ужаса, как после задержания или как когда у него в СК не приняли заявление, не было. Нормальное было настроение».
Район Нефтяники — один из самых неблагополучных районов Омска
Потом Дмитрий посадил ее в такси до дома — теперь заболела Людмила — а сам в 14:50, выполняя давнюю просьбу адвоката, поехал в Нефтяники искать свидетелей своего задержания. «Это было мое требование. Каждая деталь могла быть полезной», — поясняет Суслин.
Последнее сообщение от него Людмила получила в 16:26. «Доехал до Нефтов. Пока отключусь. Если что-то будет, сообщу». Потом он перестал отвечать. Люда отправила сообщение со злым красным смайликом: «Дима, неужели нельзя где-то зарядить телефон». Федоров его не прочитал.
«Я не знаю никакого Дмитрия»
Одним из свидетелей защиты мог стать монтажник Роман и другие коллеги Дмитрия по работе. Но за 10 дней после задержания Федоров так и не смог связать с адвокатом ни своего начальника Андрея Касьянова, ни монтажника Романа, к которому ездил в то воскресенье.
По словам Людмилы, Касьянов ответил Дмитрию по телефону, что он в Москве и пока помочь не может. В базах юридических лиц нет ни одной фирмы или ИП, зарегистрированного в Омске на это имя. Невеста поясняет, что они работали неофициально.
О человеке по имени Роман в доме №6 по улице Химиков слышали. В магазине по соседству он несколько раз упоминал и начальника Андрея, когда брал продукты в долг: «Завтра Андрюха денег переведет, и заплачу», — вспоминают его слова продавцы. Но дома, в квартире в первом подъезде, о котором говорил в своих показаниях Федоров, Романа не оказалось.
Предложение подработать закладчиком — самые популярные граффити Омска
Он нашелся в туберкулезном диспансере на другом конце города. «Я не знаю никакого Дмитрия и никакого Андрея», — едва спустившись из палаты на проходную заявил он корреспонденту Би-би-си. По словам Романа Алышева, в диспансер из другой больницы его привезли на скорой 12 декабря, и с тех пор он оттуда не выходил, а значит, не мог забирать никакой датчик у Федорова 15 числа. Алышев не покидал больницу, подтверждают источники в местном минздраве. Другого человека по имени Роман в доме №6 на улице Химиков Би-би-си найти не удалось.
То ли коллеги Федорова не захотели связываться с полицией из-за работы «вчерную», то ли они всё же имели отношение к торговле наркотиками, то ли полиция уже поговорила с обоими и надавила на них — семья музыканта объяснить не может. Ясно только, что подтвердить алиби у Дмитрия пока не получалось.
Но в переписках с Людмилой, которые она показала Би-би-си, Федоров часто говорит о работе, которой занялся с 1 ноября 2019 года. В том же ноябре в смс он упоминает, что «сидит в офисе у Андрея, читает о системах «умный дом». Адреса или хотя бы района, где расположен этот офис, Людмила не знает. 11 декабря Федоров рассказывает о контракте на полтора миллиона со строящейся заправкой, которую «надо снабжать и счетчиками, и свет проводить, и электрику». 14 декабря пишет, что «накосячил на монтаже», перепутав модули управления светом, из-за чего клиенту пришлось доплачивать.
Имен клиентов Людмила не знает. Говорит, что Андрей Касьянов часто уезжал в Москву «договариваться с поставщиками оборудования» и планировал «расширять бизнес на другие регионы».
«Прошло 10 дней, и мы все ждали, что что-то произойдет»
Время подходило к шести вечера 26 декабря, невеста и отец Федорова уже час как ждали его у здания Росгвардии. Адвокат решил снова заявить об исчезновении клиента. «Я был уверен, что его задержали и держат где-то в ОВД, допрашивают или меняют меру пресечения», — вспоминает Суслов. Написав заявление о пропаже, родственники поехали к адвокату — ждать.
Они были в дверях кабинета, когда у отца Федорова зазвонил телефон. Тот что-то переспросил и закричал:
— Где нашли? Жив или нет? Жив или нет?
Мужчина упал и начал бить кулаками об пол. «Убили! Они его убили!» — кричал Федоров-старший. Ровно о том же подумали невеста и адвокат. «Тогда у меня не было и тени сомнения, что это убийство», — говорит Людмила.
Федоров считал музыку делом своей жизни
Тело Федорова нашли в 5 минутах от его дома, на железнодорожных путях. По словам машинистов электрички на маршруте Омск-Татарка, они увидели человека, стоявшего рядом с путями, в 18:10. Начали ему сигналить и тормозить, рассказывает источник Би-би-си в Следственном комитете. Но мужчина, говорится в показаниях машинистов, повернулся лицом к поезду, обхватил голову руками и не реагировал на гудки.
Они успели сбросить скорость с 45 км/ч до 30 км/ч. Остановиться не успели.
Пути, на которых погиб Дмитрий Федоров
Опознавать Дмитрия в морг пошел адвокат. Родных уговорил не смотреть. Отрезанная голова Федорова лежала рядом, в пакете.
Заключение патологоанатома пока не видела ни семья, ни адвокат. Родные уверены, что Федорова убили или, как минимум, довели до самоубийства. «Крови на снегу было очень мало, хотя деться из-за снегопада, как предположил следователь, она никуда не могла: даже через 9 дней я разворошила снег, и пятна сразу нашлись», — вспоминает Людмила.
Показаниям машинистов родственники не верят: «В полиции все скажут так, как удобно полиции. Я разные версии перебирала. Доказать убийство мы, конечно, не сможем. Даже если он это сделал сам — но никакого сообщения, никакой записки, никакого прости-прощай в два слова — ничего? Я перерыла дома все вещи, ничего. Полтора часа где-то ходил и молча пошел на рельсы? Если он принял это решение, хочется быть уверенной. Я бы поняла и приняла, но хочется знать, а не гадать».
Лучший друг Федорова Григорий не верит в самоубийство музыканта
Гитарист Панкратов вспоминает, что несколько лет назад они с Дмитрием обсуждали самоубийство и сошлись на том, что это самый эгоистичный поступок, который человек может совершить в жизни. «Я знаю Диму долго и хорошо. Я никогда не поверю в его суицид. Прошло 10 дней, и мы все ждали, что что-то произойдет. Но не это», — говорит он.
«Я все понимаю, но нам запрещено»
Где Федоров был те два часа, когда перестал выходить на связь и до того, как оказался на рельсах — пока никто не знает. Семья гадает, с кем он мог встретиться или поговорить в это время. Телефон отца, которым пользовался Федоров после изъятия его собственного, передали следователям по делу о наркотиках — хотя сначала пообещали отдать после новогодних каникул.
На следующий день после смерти Федорова полиция собрала брифинг, на котором журналистам заявили, что в его телефоне была переписка о наркотиках и фотографии с местами закладок. Но гаджет адвокату не показали до сих пор. С тех пор никаких комментариев по этому делу полиция не давала. Следователь Чайка на просьбу Би-би-си поговорить о нестыковках в алиби Федорова и о его версии с подброшенными наркотиками ответила: «Я все понимаю, но нам запрещено».
Людмила на первой после смерти Федорова репетиции группы Insomnia
Федорова похоронили 30 декабря. Его дело по статье 228 передали новому следователю. Адвокат ждет результатов экспертиз и говорит, что этот процесс доведет до конца.
Следственный комитет после заявления Федорова, которое сначала не хотели принимать, в январе возбудил уголовное дело по факту подделки документов. Фигурантов в нем пока нет. В отношении юриста Сокольниковой в адвокатской палате Омска возбудили дисциплинарное производство.
Отец и мать музыканта уехали на Ямал: нужно платить долги за похороны и работу адвоката. В прошлом году они купили Федорову квартиру в Омске, взяв в кредит 1 млн 200 тысяч, сами делали в ней ремонт. После смерти сына банк согласился отсрочить платежи всего на месяц. Сейчас она стоит пустой.
Людмила думает о переезде в Калининград.
Название рок-группы Insomnia скоро изменят. Первый альбом музыканты хотят посвятить Дмитрию Федорову.
Фотографии Владимира Комиссарова