- Ольга Ившина
- Би-би-си, Гянджа
Для просмотра этого контента вам надо включить JavaScript или использовать другой браузерПодпись к видео,
Дочь войны. История трехлетней Хадиджи из Азербайджана
Во втором по величине городе Азербайджана — Гяндже — уже неделю не слышны взрывы. Теперь на улицах постепенно нарастает грохот строительных инструментов. Люди восстанавливают то, что было повреждено взрывной волной.
В субботу в городе проходят траурные мероприятия в память о тех, кто погиб в ходе ракетного обстрела 17 октября.
"Внучка теперь спит со мной и часто говорит: дедуль, приведи маму! А как я ее приведу? Как я скажу ей, что мамы больше нет?" — говорит Низами Агаев и закрывает лицо руками, чтобы никто не видел, как он плачет.
Его внучка, трехлетняя Хадиджа — теперь сирота. Ее мама, папа и сестренка погибли при обстреле.
Голубые глаза Хадиджи выглядят усталыми и немного опухшими. Три дня после обстрела она не могла открыть их — песок и пыль от обрушения забили роговицу. Теперь, благодаря стараниям врачей, Хадиджа снова видит мир, который в одночасье так изменился для ее семьи.
Дома, где она росла, больше нет, его уничтожил взрыв. Теперь Хадиджа живет у бабушки с дедушкой в поселке в 20 километрах от Гянджи.
В ночь на 17 октября жилой квартал Гянджи подвергся ракетному обстрелу. По данным Азербайджана, вооруженные силы Армении ударили по городу баллистической ракетой "Скад" (Р-17). Армянские силы это отрицают, отмечая, что бьют только по военным целям.
"Как только услышал тот взрыв, сразу прыгнул в машину и рванул в Гянджу к дочке. Прибежал к их входной двери, и мир мой рухнул… Не было больше ни двери, ни забора, ничего. Только тьма вокруг и груда камней", — вспоминает Низами Агаев.
Обстрелы Гянджи, расположенной в 60 километрах от линии фронта в Нагорном Карабахе, начались 4 октября.
- Война в Карабахе: хроника событий
- Конфликт вокруг Нагорного Карабаха в вопросах и ответах
"Мы не боимся потерь"
На входе в дом Агаевых повязан черный платок — символ траура. Сегодня в их доме много народу. Родственники, соседи, знакомые и незнакомые люди приходят почтить память погибших родителей Хадиджи. Здесь их называют мучениками и героями (шахидами).
"У дочки было столько планов, о стольком она мечтала. Ничему не суждено сбыться. Девочка моя, девочка, как же так?" — плачет мать погибшей Севиндж Агаева.
Вокруг суетятся родственники. Кто-то один всегда сидит с маленькой Хадиджой. Ей нельзя бегать или ходить из-за трещины в бедре — поэтому кто-то постоянно носит ее на руках.
"Что пожелать внучке? Желаю, чтобы она выросла и стала женщиной. Пусть Аллах приглядывает за ней и помогает. Бог спас нашу внучку, чтобы мы видели в ней нашу дочь", — говорит Севидж.
Она пытается как-то прогнать душащие ее слезы, суетясь по дому. Постоянно приносит чай и угощения тем, кто пришел на поминки. Поправляет занавески на окнах и черный платок на своей голове.
По нашей просьбе она на минутку приоткрывает накидку, скрывающую свадебную фотографию ее дочери (фотографии погибших и все зеркала в доме по местной традиции закрывают тканью на время траура в доме).
"Доченька моя очень любила печь. Пироги, сладости, печенье. Очень вкусно готовила, угощала всех и сама любила поесть", — говорит Севиндж и улыбается впервые за все время, пока мы в доме.
В это время Низами отвлекает маленькую Хадиджу, чтобы она снова не спросила, где мама. Я спрашиваю его, как он все эти дни справляется со свалившимся на семью горем.
"Главное сейчас — это наша родина, ее благополучие. Война, война идет. Мы не боимся потерь, мы готовы встречать тела наших погибших героев. Мы верим, что вся эта кровь будет пролита не зря. Надеюсь, уже скоро наши военные вернутся с победой, и эта война, этот ужас закончится", — отвечает Низами.
"Выкопал себя… но как жить дальше, не знаю"
По данным азербайджанских властей, в результате ракетного обстрела 17 октября было разрушено более 20 жилых домов.
Один из них принадлежал Рамизу Габдрахманову. Он построил его недавно, обустраивал с любовью — думал, будет жить там теперь до глубокой старости. Но дома больше нет.
Нет больше и дочки и трех внуков Рамиза — все они спали в соседнем доме буквально в паре десятков метров. Именно туда и пришелся основной удар ракеты.
"Ужас, ужас… Я своих родных по кускам собирал. Проснулся от взрыва, меня тут же завалило камнями, обломками крыши. Выкопал себя кое-как и сразу к дому дочки побежал. Руками разгребал всё… И по кусочкам доставал их тела. И дочки, и трех внуков своих я по кусочкам собрал", — говорит Рамиз.
"Не знаю, как дальше жить. Сил нет, ничего нет… Но надо как-то дальше жить. Будем жить", — повторяет он, в сотый раз растерянно оглядывая груду камней, которые когда-то были его любимым уголком.
Из-под обломков кирпичей и арматуры торчат его вещи. Среди них — непонятно каким чудом уцелевшие бутылки с домашним компотом и банки с вареньем. Рамиз смотрит на них отсутствующим взглядом. Я не знаю, о чем думает он, но сама не могу оторвать взгляд от стеклянных банок, уцелевших при взрыве, который разнес в щепки несколько домов и унес жизни 14 людей.
Вокруг звенят осколки стекла — это соседи Рамиза подметают свой двор от обломков.
"Вот решили, что настало время уже все прибрать, вставить новые стекла в окна и продолжать жизнь, — говорит мне женщина по имени Солмаз (она не стала называть свою фамилию). — Надеюсь, новых обстрелов не будет. Но даже если будут, мы никуда уходить не собираемся. Отстроим все заново и будем жить, как прежде".