Внимание: этот материал содержит детали, которые могут расстроить
Тума не ел в течение нескольких дней. Она сидит молча, глаза тусклые, взгляд бесцельно направлен в пустоту больничной палаты.
Трехлетняя дочь Масаджед лежит неподвижно на руках, сильно измученная от голода.
Тума, похоже, не реагирует на плач других маленьких детей вокруг нее.
«Хотелось бы, чтобы она плакала», – говорит 25-летняя мать, глядя на дочь. «Она не плакала несколько дней».
Больница Башайер – одна из немногих, все еще действующих в столице Судана Хартуме, опустошенном гражданской войной с апреля 2023 года. Многие люди проходят долгий путь, чтобы получить здесь специализированную помощь.
Недоедающее детское отделение заполнено малышами, которые слишком слабы, чтобы бороться с болезнью. Сидение рядом с каждой кроватью m был полон хорошего. У нас был скот, молоко, финики. И теперь у нас ничего нет, — говорит женщина.
Сегодня Судан переживает один из худших гуманитарных кризисов в мире.
По данным ООН, три миллиона детей в возрасте до пяти лет остро недоедают. Те немногие больницы, которые продолжают работать, переполнены.
Больница Башайер обеспечивает уход и базовое лечение бесплатно.
Однако жизненно важные лекарства для детей в отделении недоедания семьи должны быть приобретены за свой счет.
У Масаджеда есть сестра-близнец Манаил, которую привезли в больницу вместе. Но семья могла заплатить за антибиотики только за одного ребенка.
Туми пришлось сделать невозможный выбор – она выбрала Манаил.
«Я мечтаю, чтобы они оба выздоровели и выросли, — дрожит от боли ее голос, — чтобы я могла видеть, как они ходят и играют вместе, как
Хартум, некогда центр культуры и торговли на берегах Нила, превратился в поле битвы. Танки катились по жилым кварталам. Бойцы ревели над головами. Мирные жители оказываются между перекрестным огнем, артиллерийскими обстрелами и ударами беспилотников.
Именно среди этих развалин, в тиши разрушенного города, из-под обломков слышен хрупкий голос ребенка.
Двенадцатилетний Захер самостоятельно раскатывает инвалидное кресло по обломкам – мимо сгоревших машин, разрушенных домов и забытых пуль.
«Я иду домой», — тихо поет он под носом, пока его кресло раскатывается по стеклу и обломкам. «Я больше не вижу своего дома». Где мой дом? »
Его голос – ломкий, но полный сил – несет в то же время тоску по потерянным и тихую надежду, что однажды он вернется домой.
В здании, которое сейчас quot;.
Ноги Захера были тяжело ранены. После нескольких часов страданий они добрались до больницы.
«Я все время молилась:« Боже, забери мою жизнь вместо его ног », – говорит мать сквозь слезы.
Но врачи не смогли спасти ему ноги. Оба должны были быть ампутированы чуть ниже коленей.
« Он просыпался и спрашивал: «Почему ты позволил им отрезать мне ноги?» — она опускает глаза, ее лицо полно вины. «Я ничего не могла ответить».
И Хабиб, и ее сын плачут, устали от воспоминаний. Им еще труднее думать, что протезы могут вернуть мальчику его детство, но они не могут себе их позволить.
Для Захера воспоминания слишком болезненны, чтобы говорить о них.
У него есть только одна мечта: «Я хочу иметь искусственные ноги, чтобы играть в футбол с друзьями, как раньше. Вот и все».
Дети Хартума были лишены не только детства – у них но весь день и неустанно смеялся. Но когда я вернулся после войны, я не мог поверить, что это было то же самое место, — говорит он.
Теперь Ахмед живет и работает здесь, расчищая руины после войны. Он зарабатывает 50 долларов за 30 дней непрерывной работы.
Эти деньги помогают поддерживать его, его мать, бабушку и одного из его братьев.
Он потерял еще шесть братьев – как и многие суданцы, которые не знают, где их близкие. Он опускает глаза и говорит, что не знает, живы ли они.
Война разрушила многие семьи.
«Я уже нашел останки пятнадцати тел», – говорит Ахмед.
Большинство найденных останков уже похоронены, но некоторые кости все еще лежат на открытом воздухе.
Ахмед подходит к человеческой челюсти, берет ее в руки.
«Это ужасно. Мои руки дрожат, — говорит он.
Он показывает другую кость и, держа ее возле ноги, говорит: «Это бедренная ласси, который волонтеры устроили в заброшенном доме.
Дети громко отвечают на вопросы, пишут на доске, поют песни – даже сумасшедшие.
Услышать детский смех и увидеть учебу в стране, где почти не осталось места для детства, – это как дыхание жизни.
Когда мы спрашиваем, каким должно быть детство, одноклассники Захера невинно отвечают, которое война еще не успела уничтожить: «Надо играть, учиться, читать».
Но память о войне рядом.
«Не надо бояться бомб и пуль, – добавляет Захер.« Мы должны быть смелыми ».
Их учительница, г-жа Амаль, преподает уже 45 лет. Она никогда не видела детей с такими глубокими травмами.
« Они были очень затронуты войной, — говорит она.
Их психическое состояние, их язык – все изменилось. Они говорят на языке боевиков: ругаются, мгновенно узнает: «Реал Мадрид». Любимый игрок? «Винисиус».
Играть на коленях больно и опасно – могут начаться инфекции. Но ему все равно.
Футбол и дружба спасли его. Они дарят ему радость и уходят от болезненной реальности. Тем не менее, он все еще мечтает о протезах.
«Я хочу, чтобы мне сделали ремонт, чтобы я мог пойти домой и пойти в школу», – говорит Захер.
Материал подготовлен с участием Абдельрахмана А. буталеба, Абдалрахман Алтаеб и Лиам Вера