Мария Дубовик (слева) и Анна Павликова (справа) сначала находились в СИЗО, как и другие фигуранты дела. В августе 2018 года после широкой общественной кампании в их поддержку суд отпустил девушек под домашний арест
В пятницу в Люблинском суде Москвы фигуранты дела «Нового величия» выступают с последним словом. Русская служба Би-би-си публикует отрывки из речей, с которыми они выступили.
Все подсудимые — участники чата, который существовал в «Телеграме» с ноября 2017 по марта 2018 год. Сторона обвинения считает участников чата экстремистской организацией. Обвиняемые же говорят, что просто обсуждали там политику и несколько раз встречались, но никакой организации не создавали и не участвовали в ней.
Лидером организации обвинение считает Руслана Костыленкова, ему прокурор запросил семь с половиной лет лишения свободы. Реальные сроки запросили еще двум фигурантам дела — Вячеславу Крюкову и Петру Карамзину. Их прокурор требует приговорить к шести с половиной годам колонии.
Остальным фигурантам дела суд попросил назначить условное наказание: Дмитрию Полетаеву и Максиму Рощину он запросил по шесть с половиной лет условно, Марии Дубовик — шесть лет, Анне Павликовой — четыре года.
Руслан Костыленков в своем последнем слове говорил о себе и двоих товарищах, которым обвинение запросило реальные сроки: «Мы трое менее известны в публичном пространстве относительно других фигурантов. И если нам дадут большие сроки, общественность безропотно это примет».
Дальше он говорит обо всех подсудимых: «Мы точно, явно, безоговорочно являемся невиновными людьми. Это доказано много раз, тут никаких сомнений не может быть. Могу просить только оправдательного приговора — если можно так выразиться, просить — или максимального снисхождения».
Анна Павликова в своей рече подчеркнула, что все дело построено на провокации секретного свидетеля Руслана Д. (именно его показания легли в основу дела):
«Я ясно вижу, что нас просто использовали и манипулировали нами люди, которые умышленно создали все это уголовное дело. И теперь все мы в течение долгого времени переживаем эти мучения. Руслан Д. нашёл к каждому свой подход, свою струну, на которой он играл. А сам именно создавал, а не собирал какие-то доказательства. Он контролировал просто каждый наш шаг: где-то давил, где-то успокаивал, что-то обещал, угрожал».
Вячеслав Крюков в своем последнем слове сказал, что от исхода дела «Нового величия» зависит не только судьба его фигурантов, но и репутация российской судебной системы:
«Спасибо общественности и всем, кто был рядом и помог достичь изменений. Осталось совершить последний шаг и отпустить нас всех. От исхода нашего дела зависит не только наша судьба, но в какой-то мере и репутация всей нашей судебной системы.
У меня есть любимая девушка, которая сейчас в соседнем зале трансляций любит и ждёт. У меня также есть семья. Неужели того, что с нами произошло, через какие муки мы прошли, мало для нас?»
Фигуранты дела «Нового величия» Вячеслав Крюков, Руслан Костыленков, Петр Карамзин и Дмитрий Полетаев (слева направо)
Последнее слово Марии Дубовик Би-би-си публикует целиком, с небольшими сокращениями:
«Я была выброшена из своей привычной жизни — сначала в СИЗО, а потом под изматывающий домашний арест, когда ты становишься узником в собственном доме.
Из-за чудовищного обвинения я была в СИЗО целых пять месяцев, [за это время у меня] ухудшилось здоровье, мне необходимо комплексное лечение. У меня сильно падает зрение. Я не признаю себя виновной. Я до сих пор не понимаю, за что меня сейчас судят.
Целый год идёт суд. Целый год мне казалось, что сейчас все разрешится, но из раза в раз изо дня в день продолжается одно и то же.
Причиной всего этого кошмара является нездоровый, на мой взгляд, человек. Он сам сказал суду, что его хобби — коллекционировать людей, ходить по собраниям и решать, кого отправить в жернова системы [речь идет о Руслане Д. — Би-би-си].
Именно он, и никто другой, снял этот проклятый кабинет на Братиславской, он написал устав, он предлагал кидать коктейли Молотова в ООН [обвинение считает доказательством существования экстремистского сообщества наличие у обвиняемых помещения и устава — Би-би-си]. И после всего этого он является свидетелем, а мы, которые ему возражали, стали подсудимыми.
Два бесконечно долгих дня мы слушали его показания. Мы не видели его лица — он испугался дать показания, глядя нам в глаза. Он врал суду, когда говорил, что мы собираемся делать взрывчатку. Он врал суду, когда говорил, что мы собираемся устроить переворот и захватить власть в стране. Он врал суду, когда говорил, что я призывала бить полицейских. Я думаю, даже прокурор ему не верит, но дело заведено и ему нужно продолжать.
Я никогда не делала ничего, в чем меня обвиняют. Я не писала устав, не призывала к насилию, не разрабатывала листовок, никого не вербовала, я даже не знаю, как это делается.
Ни я, ни члены моей семьи не присутствовали там, где на обыске нашли этот несчастный устав. Так что вопрос, действительно ли в моем доме что-то нашли, остаётся открытым.
Я всегда была далека от политики, мне была близка биология, недаром я выбрала профессию ветеринара. Я благодарна своему брату, который сильно меня поддерживал и хорошо шутил, возможно, его чувство юмора помогает пережить это безумие. Я благодарна своему настоятелю и священнику, который поддерживает меня и мою семью и молится за нас. Я благодарна журналистам, благодаря которым я сейчас не в СИЗО.
Я никогда не была экстремистом, я даже не знаю, что это такое.
На домашнем аресте я стала много читать, в том числе Священное Писание: «Любите врагов ваших, молитесь за обижающих вас и гонящих вас». Я стараюсь простить всех, даже Раду Зелинского [СМИ писали, что это может быть настоящим именем Руслана Д. — Би-би-си].
Очень обидно, что я не могу учиться и так и не слезла с шеи родителей.
Я прошу остановить этот беспредел. Я хотела просить милости, но мой защитник сказал, что нужно просить правосудия — милости просят виновные, а ни я, ни Аня, ни ребята — мы не виноваты».