Мало кто в Германии так хорошо разбирается в процессах, происходящих в природе и климате арктической части Сибири и российского Дальнего Востока, как немецкий биолог и географ Ульрике Херцшу (Ulrike Herzschuh). С 2007 года она участвовала в десяти экспедициях в Якутию, на Таймыр, Чукотку и Камчатку, последняя по времени состоялась весной прошлого года. 45-летняя Ульрике Херцшу возглавляет исследовательскую группу «Полярные наземные экологические системы» в Институте полярных и морских исследований им. Альфреда Вегенера (AWI) в Потсдаме и является профессором Потсдамского университета. Она тесно сотрудничает с учеными Северо-Восточного федерального университета в Якутске. DW беседовала с ней о последствиях изменения глобального климата для природы, биологического разнообразия и жителей Сибири.
Deutsche Welle: Профессор Херцшу, в прошлом году на севере Сибири, как и во всей Арктике, царила необычайная жара. В СМИ ее называли аномальной. А каково мнение экспертного сообщества: насколько велика вероятность превращения аномалии в норму?
Ульрике Херцшу: Высокие темпы потепления наблюдаются в Арктике уже целый ряд лет, но прошлый год был особенным. С весны в Сибири, в том числе в Якутии, где мы как раз проводили полевые исследования, температуры были существенно выше многолетних средних показателей. Но это не была случайная аномалия. Можно исходить из того, что в ближайшие годы температуры в арктических регионах России будут и дальше расти. И именно в прошлом году, как мне показалось, жители Якутии с особой остротой осознали, насколько сильно изменился климат.
Профессор Ульрике Херцшу из Института Альфреда Вегенера с типичной для Сибири лиственницей
— Однако купание в неожиданно теплых реках и озерах сибирякам явно понравилось. Весьма широко распространено мнение, что потепление климата Сибири совсем не помешает.
— Это очень недальновидный подход. В краткосрочном плане самым серьезным и очевидным отрицательным последствием потепления станет дальнейшее увеличение числа лесных пожаров. Из-за них резко ухудшится качество воздуха, огонь будет угрожать людям и постройкам, на борьбу с ним придется тратить огромные средства. Будет и глобальный негативный эффект: в атмосферу попадет еще больше углекислого газа. В то же время среднесрочные последствия являются для многих куда менее очевидными.
— Какие именно?
— По мере потепления климата все дальше на север будет сдвигаться граница лесов. Они будут вытеснять тундру, причем навсегда. Вместе с Людмилой Пестряковой и другими коллегами из Северо-Восточного федерального университета в Якутске мы проводили исследования вдоль северной границы лесов в Сибири. Если в тундру пришел лес, она уже не вернется, даже если нашим внукам и правнукам удастся вновь снизить температуры или хотя бы остановить дальнейшее глобальное потепление. Россияне должны понимать: они могут безвозвратно потерять такую уникальную экосистему, как тундра.
— Вам могут возразить: и что тут плохого? Лес лучше тундры.
— Но это будет означать утрату значительной части биологического разнообразия, а для коренных народов Севера и вовсе потерю основы для существования — пастбищ для оленей.
— Но ведь леса — куда более богатая экосистема!
— Однако жизнь на планете Земля характеризуется биологическим разнообразием. Если исчезнет тундра, часть этого многообразия будет навсегда утрачена, тогда как простое расширение зоны лесов ничего к нему не прибавит. Следует также иметь в виду, что при дальнейшем потеплении климата леса на севере будут вытеснять тундру, но одновременно на юге отступать перед степью. В более населенной южной части Сибири, где пока еще есть лес, уже сейчас довольно сухо. При более высоких температурах влага будет еще быстрее испаряться, и природа там станет похожей на то, что мы наблюдаем сейчас в Монголии.
— Однако многие в России считают, что если и есть какое-то изменение климата, то это — естественный природный процесс, поскольку в истории Земли за периодами похолодания уже не раз следовали потепления, после чего средние температуры вновь снижались.
— Мы как раз изучаем длительные периоды изменения температуры на нашей планете: речь о столетиях и тысячелетиях. Так вот, столь быстрого и значительного потепления, как в последние десятилетия и особенно в последние годы, не наблюдалось десятки тысяч лет! Это абсолютно необычный процесс для истории Земли, и его ничем иным, кроме влияния деятельности человека, не объяснить.
При изучении изменений в природе арктической зоны России ученые института AWI используют дрон
— А как вы относитесь к предположению, что прошлогодняя экологическая катастрофа под Норильском в конечном счете была вызвана именно потеплением климата, поскольку разгерметизация резервуара с горючим произошла из-за таяния вечной мерзлоты, на которой он стоял?
— Нельзя, конечно, каждое событие связывать с изменением климата, однако растущее число подобных инцидентов говорит о том, что в самых разных регионах Сибири идет дестабилизация грунта. Деятельность человека привела к тому, что буквально за считанные десятилетия вечная мерзлота тает каждое лето не на несколько десятков сантиметров, как раньше, а намного глубже, и это грозит дестабилизировать всю инфраструктуру, сооруженную на некогда прочной вечной мерзлоте. В результате России уже сейчас приходится тратить огромные средства на поддержание этой инфраструктуры, но нет никаких гарантий, что почва под домами, дорогами или все теми же хранилищами горючего через каких-то пару лет все еще будет достаточно стабильной.
— Что же делать?
— В любом случае подходить к таянию вечной мерзлоты как к комплексной проблеме, требующей комплексных решений: от краткосрочного прекращения вырубки лесов, защищающих почву от солнечных лучей, до долгосрочной борьбы против глобального потепления.
— В то же время это потепление сдвигает все дальше на север границу льдов в Северном ледовитом океане и расширяет возможности для навигации по Северному морскому пути вдоль российского арктического побережья. В России связывают очень большие экономические надежды с развитием этой транспортной магистрали между Европой и Азией.
— Изменение глобального климата ведет, естественно, не к одним лишь отрицательным последствиям, оно открывает и какие-то новые возможности. К ним, видимо, относится и более активное использование Северного морского пути. Вопрос в том, какова цена этих новых возможностей. Ведь чем меньше льда, отражающего солнечные лучи, тем больше тепла аккумулирует Северный ледовитый океан. Это сказывается на прилагающей к нему суше: она еще больше нагревается, вечная мерзлота тает еще быстрее.
— Вы считаете, что цена улучшения условий навигации по Севморпути будет состоять в дальнейшей дестабилизации грунта под городами, заводами, дорогами и трубопроводами в зонах вечной мерзлоты?
— Не только. Пробы морского дня, взятые учеными Института Альфреда Вегенера у берегов Камчатки методом отбора керна, позволили нам взглянуть на последние 20 тысяч лет. Эта часть океана во время последней ледниковой эпохи была покрыта льдом и в силу этого имела очень богатую экосистему. Ведь морской лед населяют диатомовые водоросли, и благодаря их обилию существует огромное количество всевозможных организмов, которыми, в свою очередь, питаются рыбы. По мере потепления примерно 10 тысяч лет назад экосистема сильно изменилась: льда, водорослей и тем самым пищи для обитателей моря стало меньше.
— И вы считаете, что нечто подобное будет происходить и сейчас?
— Да, только не в течение тысячелетий, а в очень сжатые сроки, поскольку потепление, как я уже говорила, идет необычайно быстро. При дальнейшем таянии льдов в Северном ледовитом океане и Беринговом проливе условия для рыболовства ухудшатся, рыбы будет существенно меньше, и она будет других видов. Целой отрасли придется перестраиваться.
— Что вы имеете в виду, говоря об очень сжатых сроках?
— Уже наши внуки могут увидеть Арктику совсем без льда. Так что такое нежелательное будущее совсем не за горами. Если, конечно, мы его не предотвратим.