В начале апреля в Санкт-Петербурге закрыли на карантин центр травматологии и ортопедии имени Вредена, после того как в больнице обнаружили одного заразившегося коронавирусом. Взаперти оказались более 700 пациентов и сотрудников центра. К концу вынужденного заключения в стенах больницы заразились практически все её обитатели. Как минимум двое медиков умерли.
Би-би-си рассказывает о 35 днях самого масштабного в стране карантина глазами врачей и их подопечных.
«Всё. Мы на карантине»
«Попала в жуткую ситуацию, нахожусь в карантине, куда закрыты 500 пациентов и 300 сотрудников института!!! Приехала, как и многие здесь, здоровая, а сейчас уже нет. Самых тяжелых заболевших отправили по больницам… некоторых уже нет в живых». Такой пост пациентка Надежда написала в социальных сетях на 19-й день своего пребывания в стенах больницы.
Большинство пациентов Национального медицинского центра Вредена — иногородние, здесь оперируют людей со всей России, от Калининграда до Владивостока. Клиника «дарит свободу движения» (девиз учреждения) с 1906 года.
8 апреля 2020 года она приостановила работу.
Муж привез Надежду из областного города на северо-западе России в стационар днем раньше. Федеральную бюджетную квоту на операцию она ждала почти два года, но прооперировать её так и не успели.
К моменту, когда центр Вредена закрылся на карантин, там находились 474 пациента и 239 сотрудников медицинского и технического персонала, уточнял позже директор центра Рашид Тихилов.
При этом об опасности заражения врачи и пациенты узнали еще в конце марта. «Нам сказали, что кто-то начал кашлять, но нет подтверждения, и на всякий случай надо обзавестись масками. В институтской аптеке масок не было, сшили повязки из бинтов», — рассказала Би-би-си другая пациентка — Ирина Ефремова из Санкт-Петербурга. К началу карантина она уже перенесла две операции, но выписаться домой не успела.
Ирина Ефремова в самодельной маске из бинтов
Коронавирус у заболевшего пневмонией пациента клиники подтвердился через 5-7 дней после сдачи анализа. Как только это выяснилось, пациентам сказали, что их «сажают на карантин».
8 апреля всех медиков института отпустили домой с условием, что на следующий день они вернутся — по две смены на отделение. «Как будто школьники на турслет, веселые и беззаботные», — вспоминал и.о. заведующего ортопедическим отделением клиники Евгений Сорокин, как персонал с заготовленными вещами собрался наутро на парковке.
При этом пациентов, которые готовы были уехать, домой не отпустили. В отделении Сорокина прооперирована к этому моменту была лишь половина поступивших. Когда объявили карантин, руководство еще рассчитывало прооперировать всех остальных. Но хирурги недооценили ситуацию, признает он.
В отделении, где лежала Ирина Ефремова, одну из больных в это время продолжали готовить к плановой операции.
Утром 8 апреля женщину повезли в операционную, но там развернули и сказали: «Всё. Мы на карантине, везем обратно».
«За железной дверью»
«Катайтесь на велосипеде. Бегайте. Гуляйте. Ведь это не случится именно с вами. Только не делайте одну вещь. Когда вам будет страшно, станет тяжело дышать и появится высокая температура — не зовите врачей, ни в коем случае не вызывайте скорую. Просите помощи у таких, как вы. Ну и вспомните, что я не могу уйти с работы, потому что вы не можете посидеть дома», — написал, сидя в своем кабинете 9 апреля, Евгений Сорокин. Спустя месяц, когда карантин сняли, врач был уже заражен коронавирусом.
Кабинет Евгения Сорокина
Как рассказывает Ирина Ефремова, этаж, где было расположено ее нейрохирургическое отделение, закрыли, в здании отключили общую вентиляцию. Передачи можно было привозить к шлагбауму на въезде, еду работники кухни оставляли за дверью отделения, по палатам ее развозил уже «свой» медперсонал.
«Огромный институт с пациентами и сменами медперсонала за железной дверью смотрит в окно на множество машин, толпы людей в парке, дымок мангалов, публикации встреч и даже вечеринок в инсте… смотрит и ждет с тревожным нетерпением результатов своих анализов, — зафиксировал исторический момент заведующий отделением хирургии кисти и стопы Дмитрий Наконечный. — В этот момент нас разделяет не только шлюз для передач еды «с воли» и стекла окон».
Внутри больницы к карантину ничего не было приспособлено: ни шлюзов (отделяющих зараженные зоны от «чистых»), ни разделения на красную и зеленую зоны, ни средств индивидуальной защиты поначалу не было. Когда они появились, было поздно: все уже заразились, рассказывал Сорокин своему коллеге из Москвы Юрию Глазкову.
«Контора большая, федерального подчинения — пока провели тендеры, прошла неделя. Если бы результаты тестов получили раньше, здоровых и больных могли бы разъединить. Но тесты пришли через 10 дней — когда все уже перемешались», — объяснял Сорокин.
Только после 27 апреля (спустя 19 дней после объявления карантина) клиника, по данным реестра госконтрактов, закупила тысячу респираторов (285 тысяч рублей), 500 защитных костюмов (1,3 млн рублей), 2 тысячи пар очков (560 тысяч руб., 50 комбинезонов (196 тысяч руб.) и 50 тысяч одноразовых масок (1,3 млн руб.) Сведений об оплате и поставке защитных капюшонов для оперирующих бригад (1,2 млн руб.), заказанных 7 апреля, в реестре нет.
Врачам в первые дни помогли друзья с воли, свидетельствовал нейрохирург Виктор Руденко. В отделение, которым он заведует, передали маски ffp3, в аптеку института для всех сотрудников — запас противовирусных и иммуностимулирующих препаратов.
Дмитрий Наконечный 17 апреля благодарил за «ценную передачку из столицы» — щиты для лица. «Теперь воевать будет легче», — написал он.
Пропустить Instagram пост , автор: dmitrynakonechny View this post on Instagram
#рукапомощи спасибо #бурденконейрохирургия @ankonovalov_nsi И #29крутореабилитирует @dr.kyriakou за очень ценную передачку из столицы нашей Родины. Теперь воевать будет легче. И вы тоже там #держитесь и берегите себя! #доспехи #забрало #защитныйэкран #защитисебясам
Конец Instagram сообщения , автор: dmitrynakonechny
dmitrynakonechny
Несмотря на это, по словам Сорокина, все сотрудники его отделения были инфицированы. Уберечься в закрытом помещении, куда уже попала инфекция, было невозможно, даже если руки все время мыть и спать в маске, говорит врач. Заболели даже сотрудники администрации центра и работники технических служб, которые не контактировали с пациентами.
Все эти 35 дней выйти из центра Вредена можно было лишь в одном случае — с направлением в инфекционную больницу. Директор клиники уехал туда с температурой под 40 градусов почти сразу.
«Шансов не заразиться минимум. В итоге бессимптомно или с симптомами переболели почти все», — вспоминает москвич Вячеслав Калинин. Он попал в центр 5 апреля. Незадолго до этого мужчина получил травму, когда колол дрова во время самоизоляции на даче под Санкт-Петербургом. Хирурги успели спасти ему руку за несколько дней до карантина.
В отделении, где лежала Надежда, в первую неделю у одного из больных поднялась высокая температура. Сбить ее не удавалось, и его отправили в инфекционную больницу. Спустя неделю пациенты узнали, что мужчина умер.
У Надежды первый тест на коронавирус был отрицательным, хотя уже в первую неделю ей стало плохо. По ее словам, когда появилась лихорадка и температура поднялась до 38 градусов, пришла терапевт. Она была в простой медицинской маске и обычном халате. «У нас тут рассадник коронавируса, крепитесь», — сказала врач.
Последующие тесты на covid у Надежды оказались положительными.
«Сами болели и нас лечили»
«Врачи во Вредена замечательные, умницы, просто супер. Не они виноваты, их заперли вместе с нами, — рассказала Би-би-си Надежда. — Они же узкие специалисты, травматологи-ортопеды, не знают, как вирус этот лечить. Заведующий отделением читал книжки: как нам помочь, какие давать антибиотики… Давали таблетки, «Фрагмин» в живот кололи. Сами болели и нас лечили, пытались что-то сделать, вытащили просто — кого смогли».
Клинический фармаколог клиники в первый день разработал для коллег инструкции по лечению коронавируса. Начинали с арбидола и тамифлю, через неделю закупили другие препараты. Пожилым пациентам в отделении Сорокина сильнодействующие препараты не назначали: травматологи боялись, что не справятся с осложнениями, рассказывал врач. В других отделениях, по его словам, использовали плаквенил. Ортопедам приходилось лечить даже обострившийся у пациентов сахарный диабет.
«Не думал, что сюжеты фильмов про героизм встречаются в обычной жизни», — описывал жизнь центра Вредена оказавшийся на карантине пациент клиники. По словам Вячеслава Калинина, медики «выполняли и свою привычную работу и работу персонала инфекционной больницы».
«Количество симптомов колоссальное. Почти все кашляют. Возможно мгновенное ухудшение, в 5-6 часов человека можно потерять», — рассказывал Сорокин. Многих перевели на ИВЛ и палаты с кислородной поддержкой: реанимация в клинике Вредена продолжала работать. Но больше 10% больных, по словам врача, «утяжелялись в течение короткого времени». В итоге около 15-20% пациентов из Вредена отправили в инфекционные больницы, где бы «их наблюдал терапевт, а не ортопед».
Больницы в Петербурге к этому моменту были уже перегружены, и отправку туда тяжелых пациентов травматологам приходилось решать на уровне личных отношений. Сорокин говорит, что однажды искал стационар для своего пациента на протяжении суток.
«Врачи просто золото»
Самую большую вирусную нагрузку получил медперсонал.
Первые два дня, по словам Сорокина, медики ходили к пациентам в обычной маске и шапочке. Защитных костюмов у медиков первую неделю не было, только маски, подтверждает пациентка Надежда.
Те, кто оставался на ногах, пытались регулярно проводить санитарную обработку помещений. 14 апреля Дмитрий Наконечный сфотографировал подчиненных с швабрами и ведрами после «кубка по квиддичу».
А 15 апреля сообщил, что заразился сам. В документах, опубликованных «Фонтанкой», 60 из 113 тестов врачей, поступивших в этот день из центра Вредена, оказались положительными.
«Заболели медсестры и санитарочка — она мыла нашу палату, подоконники, тумбочки. Кашляла, но говорила, что нормально себя чувствует. Ей 60 лет исполнилось, я ее поздравляла… Ей стало хуже. Она умерла», — рассказала Надежда.
Юбилей был у Татьяны Канкиа. 17 апреля ее и санитарку из другого отделения Юлию Ясюлевич, которая тоже ухаживала за пациентами с температурой и кашлем, отправили в инфекционную больницу, но там спасти не смогли. Родственники Татьяны Канкиа cобирались жаловаться в прокуратуру на ее несвоевременную госпитализацию.
«Мы так близко друг к другу, но общаться можем, как и с остальным миром, только по телефону. А иногда очень хочется сказать слова поддержки тем, кто рядом по коридору, на соседних этажах, кто сейчас, как ты», — написал 19 апреля (11-й день карантина) на своей странице в соцсетях Дмитрий Наконечный.
На 12-й день заведующий отделением хирургии позвоночника Дмитрий Пташников рассказал, что заболел он сам, все сотрудники и 32 пациента его отделения. У девяти из десяти сотрудников и у 12 пациентов диагностирована пневмония. «К сожалению, на сегодняшний день никакие средства индивидуальной защиты, даже современные, не сработали, так как мы закрыты в одном отделении с больными. Внутренних шлюзов нам не организовать внутри самого отделения. Мы здесь варимся в собственном соку», — констатировал Пташников.
Заболел пневмонией и Виктор Руденко, рассказывает Ирина Ефремова, которую он оперировал в конце марта. В инфекционную больницу он не поехал, сказал, что свое отделение не бросит.
Пациенты замечали, что начали исчезать лечившие их медики. По словам Вячеслава Калинина, немного подлечившись, врачи снова брались за работу: «Мы бездельничали в палатах, они переносили температуру на ногах. Продолжали обеспечивать отделение всем необходимым. Уставшие, спавшие всего несколько часов сёстры просыпались ночью и делали мне капельницы, чтобы победить чертов вирус. Даже стирка одежды пациентов была обеспечена. Несмотря на тяжесть положения, мы видели только улыбки и бодрость со стороны врачей и сестёр. Ни на одну секунду, никто из них не позволил себе быть вялым, грубым, резким. Я никогда не сталкивался с такой самоотверженностью».
«Врачи просто золото», — говорит Ирина Ефремова. Она вспоминает, что запертые в больнице пациенты и врачи жили как одна семья: медперсонал стирал вещи пациентов в купленной на свои средства стиральной машине, больные помогали с уборкой.
В отделении пациентам сразу раздали маски, гулять по коридору выпускали «попалатно», тех, кто начал температурить или кашлять, изолировали в свободных палатах. Ирину с температурой тоже переводили в изолятор, но когда температура упала, а других симптомов не было, женщину вернули в общую палату.
А уже через несколько дней ее увезли на скорой с коронавирусной пневмонией. «Заболели почти все — среди пациентов были пожилые люди, астматики, диабетики», — говорит она.
Только по пути в инфекционную больницу Ирина узнала из сопроводительных документов, что первый анализ, взятый в начале карантина, был у нее отрицательным. Даже врачи в клинике Вредена, по ее словам, не знали первоначальных результатов своих тестов.
«Убегай, пока живой»
Если первую неделю пациенты относились к карантину с пониманием, то на второй стали негодовать, что их удерживают незаконно. Врачи, по словам Сорокина, объясняли, что тех, кто выскочит из окна и уедет, будут отлавливать.
Такие прецеденты в центре Вредена были. 24 апреля из травматологической больницы сбежал пациент из Липецкой области. Вслед за ним — 29-летний махачкалинец. Оба были заражены коронавирусом.
Беглеца из Дагестана напугали случаи смерти в больницах больных коронавирусом — в том числе сорокалетней женщины из той же республики. Она тоже приехала в Петербург для плановой операции в НИИ им Вредена, заразилась, её положили в госпиталь ветеранов войн, где 24 апреля она умерла.
«Если в Дагестан из Петербурга отправятся цинковые гробы, то никому не хочется оказаться в них, тем более после вскрытия», — цитировала «Фонтанка» друзей сбежавшего махачкалинца.
Через три дня беглецов, вернувшихся домой, нашла местная полиция. В Липецкой области, по данным ТАСС, мужчина объяснил, что покинул стационар, потому что ему не стали делать плановую операцию. Дагестанец решил, что двухнедельный карантин он уже отсидел. «Я сама сказала ему, убегай, пока живой. Там здоровый человек точно заболеет в этой больнице», — заявила его мать.
25 апреля в отделении Дмитрия Наконечного выписали первую пациентку. «Я сам провожал ее до «чистого» отделения. Это первый раз за это время, когда я вышел куда-то с нашей территории. Конечно, оказавшись рядом, не удержался и заглянул в буферную зону к своим друзьям, — написал он. — В тот день мне стало интересно: вернутся ли рукопожатия после окончания эпидемии?»
Майолика художника Кузьмы Петрова-Водкина на фасаде церкви исторического здания Ортопедического института Вредена.
«Мольба о помощи»
26 апреля, на 18-й день карантина, в интернете появилось видео с титрами «Мольба о помощи» от медсестры центра имени Вредена, Валентины Наумовой. Она рассказала, что якобы всех медиков и пациентов ее закрытого на карантин 21-го отделения уже «развезли по больницам». Героиня ролика жаловалась на то, что якобы никто не справляется о ее самочувствии: «Я сдавала анализы на коронавирус пять раз — результата нет. Не могу понять, зараженная я или не зараженная. Кашель есть, грудина болит, врачи не смотрят — некому».
Женщина обещала объявить голодовку и просила «достучаться до начальников». Позже она сообщила в интервью «Север. Реалии» (издание признано в России СМИ-иностранным агентом), что начала голодовку. На данный момент ролик из сети она удалила, но Би-би-си в день его появления в сети отправила ссылку на это видео в Роспотребнадзор для комментария. Сохранилось видео и в сети «ВКонтакте».
Петербургское управление Роспотребнадзора в качестве ответа поделилось ссылкой на публикацию «Фонтанки» с экстренно записанным после выступления медсестры видеообращением и. о. директора НМИЦ Вредена Андрея Черного к «пациентам и сотрудникам».
«Мы продолжаем активно наблюдать и лечить пациентов и сотрудников, которые перешли в этот разряд», — сообщил Черный. На тот момент, по его словам, более сотни пациентов были эвакуированы в инфекционные больницы, двадцать — выписаны с отрицательными анализами на домашний карантин.
Выступление подчиненной он не комментировал. Но признал, что трудности были связаны с изначальной задержкой результатов анализов. Из слов руководителя клиники следовало, что на 18-й день карантина в ней еще только монтировали санпропускник (без него нельзя было провести ротацию сотрудников) и закупались средства индивидуальной защиты (СИЗ).
На следующий день, 27 апреля, ТАСС cо ссылкой на госпитализированного ранее в Боткинскую больницу с коронавирусом директора центра Вредена Рашида Тихилова сообщил, что количество зараженных в его стенах — около 300 человек. Официально эта цифра нигде не называлась.
29 апреля депутат петербургского парламента Михаил Амосов и восемь его коллег пожаловались на ситуацию в клинике вице-премьеру России Татьяне Голиковой. В открытом письме говорилось, что «в результате непродуманной изоляции» в клинике Вредена произошло «почти 100% заражение персонала и пациентов».
Вице-премьер перенаправила письмо в Роспотребнадзор.
После скандала с видео медсестры губернатор Александр Беглов 30 апреля впервые выдвинул в эфире 78 телеканала версию, что источником коронавируса в центре Вредена стал сотрудник, приехавший из Турции и нарушивший самоизоляцию. Сведений об этом сотруднике и последствиях для него Би-би-си найти не удалось. По версии работников клиники, которые говорили с «Медузой», вирус занес кто-то из пациентов.
«Завершили дозор»
3 мая (25-й день карантина) излечившийся от коронавируса директор центра Рашид Тихилов заявил, что в клинике приобретены СИЗы, необходимые медикаменты, организованы шлюзы. «Мы провели ротацию персонала и подготовили санпропускники для перехода на плановую работу», — сообщил он.
Внутри института, по словам Тихилова, оставалось 136 пациентов и 93 сотрудника, число карантинных отделений сократилось с 19 до пяти.
Отмывать их после освобождения коек и до прихода дезинфекторов Роспотребнадзора приходилось самим сотрудникам, рассказывала до этого в интервью «Север. Реалии» медсестра.
Пациентов переводили в другие отделения, подтвердила Би-би-си Надежда, которая побывала в трех из них за время своего карантина. Последнее отделение, где она ждала подтверждения отрицательных результатов тестов, было уже «чистой зоной», на компьютерную томографию пациентов водили в защитных костюмах.
С ортопедией, в отличие от коронавируса, за время карантина оказалось все в порядке, констатировал впоследствии доктор Сорокин: «Удивительно, но никто не нагноился, не вывихнулся, не случилось ортопедических осложнений». По сути, уже в первую неделю все выздоровели от профильных заболеваний, пациенты с эндопротезированием провели карантин на костылях и ушли домой самостоятельно.
Запереть столько человек в одном месте без экспресс-тестов, с одной стороны, неправильно, но для пациентов это все же было лучше, рассуждает Ирина Ефремова: неизвестно, кто в этот момент был уже заражен. «Мы не разнесли вирус дальше по всей стране. Уехав в глубинку, какая-нибудь бабушка могла бы погибнуть без своевременной помощи. А здесь все были под наблюдением врачей и при любом признаке недомогания нам вовремя помогали. К тому же послеоперационные швы были под контролем, и не пришлось ходить на перевязки в поликлинику», — говорит она.
Сотрудники отделения Дмитрия Наконечного 4 мая «завершили свой дозор»: «Вещи собрал быстро. Но перед выходом ещё помедлил. Полил цветы. Выключил технику. Хочется присесть на дорожку. Всё не то. Ощущение, что что-то забыл. Похоже, не всё, с чем пришёл сюда, со мной на выходе. И что-то другое я уношу с собой, кроме вещей для стирки. Что трудно будет теперь оставить».
«Категорически неверное решение»
Доктор Сорокин, после того как его отпустили долечиваться дома, назвал решение Роспотребнадзора о введении карантина в клинике Вредена «категорически неверным». Итоги он подводил во время видеоконференции в прямом эфире «Инстаграма» с коллегой Юрием Глазковым.
Распространению вируса, по словам Сорокина, способствовала задержка результата анализов первого заболевшего пациента — из-за того, что Роспотребнадзор на тот момент «аккумулировал на себя абсолютно все тесты по коронавирусу в Санкт-Петербурге» (экспресс-тесты появились позже). А поскольку сотрудники накануне карантина были распущены по домам, полное закрытие института на следующий день было «полумерой», считает врач.
В пресс-службе управления Роспотребнадзора Би-би-си сообщили, что очередь тестов продвигалась по мере поступления биоматериала.
Еще более резко оценил ситуацию доктор Руденко. Он заявил, что «преступным решением Роспотребнадзора» клиника была блокирована в неприспособленном для этого здании. Карантин был введен «при отсутствии раздельной вентиляции, отсутствии боксовой системы палат, разделения зон врачей и пациентов, индивидуальных санузлов — всего того, что во всем мире уже давно решено в больницах и является стандартом», считает нейрохирург. По его мнению, в НМИЦ Вредена были созданы «инкубационные условия для выращивания вируса», что привело к массовому заражению и смерти нескольких человек.
Руденко сообщил, что «вступил в единоборство, отстаивая интересы отделения, нашей клиники, правил противоэпид. режима», и теперь ему «угрожают «ФСБой» и судом». Комментировать суть конфликта Би-би-си врач отказался, но подтвердил факт публикации своего обращения в «Фейсбуке».
Би-би-си 15 мая направила в петербургское управление Роспотребнадзора вопросы о целесообразности закрытия на карантин стационара с учетом последующего массового заражения, а также конкретной причине этого решения: был ли первый зараженный пациентом или сотрудником НМИЦ. Би-би-си так же запросила результаты санитарно-эпидемиологического расследования массового заражения в центре Вредена, данные о количестве заболевших и умерших среди находившихся там пациентов и медиков. Ведомство на момент публикации на запрос не ответило.
Выплаты от петербургских властей заболевшим медикам федерального НМИЦ Вредена и семьям их умерших коллег формально не положены. Как будет решаться этот вопрос — неизвестно, говорят врачи. Взрослые дети (если они не инвалиды и не студенты) умерших медиков не могут рассчитывать и на федеральные выплаты — в указе президента эта категория получателей не указана.
«Это крайне несправедливо и удивило даже сотрудников Фонда социального страхования, которые отвечают за выплаты. Но оспорить указ будет не просто, поскольку у законодателя есть право устанавливать перечень тех, кому выплаты полагаются», сказала Би-би-си управляющий партнер адвокатского бюро «Онегин» Ольга Зиновьева.
Би-би-си запросила комментарий минздрава о выплатах сотрудникам центра Вредена, которые находились на карантине, и родственникам умерших медиков.
«Никто не позвонил и не пришел»
13 мая центр Вредена был полностью освобожден от «узников карантина»: врачам с положительными тестами на коронавирус разрешили долечиваться дома. 19 мая Роспотребнадзор разрешил травматологам возобновить работу для оказания экстренной помощи.
Но клиника по-прежнему на карантине.
Врачи и пациенты вышли на волю из центра Вредена через 35 дней.
Больные со всей России, получившие квоту на операцию в центре, пока не знают, что с ними будет дальше. На сайте института информации о перспективах планового лечения нет. Пациенты обмениваются сведениями в социальных сетях, некоторые пишут, что смогли узнать через медучреждения в своих регионах и от врачей института Вредена о том, что операции начнутся в сентябре.
«Мы вынуждены молить о помощи, пресмыкаться перед властью, искать коррупционные схемы, становиться на колени. Вредена откроют, но кто туда попадет и в какое время, мы не знаем», — написал 17 мая в «Фейсбуке» пациент Дмитрий Ермаков. Ранее он пожаловался, что операцию, в которой он срочно нуждается, могут делать только центр Вредена и СПБНИИФ, но оба они на карантине: «Меня тихонько «сливают». Я вызывал 4 раза скорые помощи, и каждый раз возвращался домой. Все блокирует коронавирус! Больше я не могу ходить».
Би-би-си запросила комментарий минздрава.
Хирурга, который должен был оперировать Надежду, из карантина отправили с пневмонией в Боткинскую больницу. Сейчас он здоров, радуется собеседница Би-би-си, но возвращаться в бывший «рассадник» уже побаивается.
Надежду отпустили через 36 дней после ее поступления в стационар: не прооперированную, переболевшую Covid-19 «в легкой форме» и с обострившимся бронхитом. Вернувшаяся домой Надежда, разговаривая с Би-би-си, постоянно кашляет. Как лечить кашель, она не знает: «Я самозанятая и больничный мне не нужен, но у меня ребенок. Кто-то принес нам домой бумажку с предписанием самоизоляции. Но никто из поликлиники не позвонил и не пришел. Все боятся. Вот перестану кашлять, постараюсь сдать антитела и помочь людям, которые заболевают», — говорит она.
Спустя неделю после этого разговора женщина написала на своей страничке в сети: «Пару дней было нормально. Я поняла, кошмар пребывания в Санкт-Петербурге закончился. Но не тут-то было… Нервы на пределе, чего-то боюсь и ночами хочется плакать. А еще усилился кашель и заболело в спине с правой стороны… И температура, которой не было… Очень много мыслей роится в голове».