«Приятель, да ты изменился!» — клиент вглядывается сквозь блики на плексигласовом экране в лицо бармена в родном пабе. «Ты просто давно меня не видел», — прячет улыбку «приятель», которому на вид хорошо за шестьдесят. Они не виделись 106 дней.
4 июля после трех с лишним месяцев коронавирусного локдауна в Англии открылись пабы, рестораны и кафе. Две другие части Соединенного Королевства, Шотландия и Уэльс решили с этим повременить, а Северная Ирландия открыла питейные заведения днем раньше.
Кабаки в Англии не закрывались никогда — во всяком случае, в обозримом прошлом.
Пабы работали даже во время обеих мировых войн. В Первую, правда, правительство заставляло их закрываться ранним вечером, исходя из мысли, что рабочие на заводах должны быть трезвыми и не похмельными. Во время Второй мировой, под немецкими бомбежками, пабы работали как обычно — насколько было возможно это «обычно».
И вот пришел коронавирус — и правительство впервые в истории распорядилось с 21 марта закрыть пабы, рестораны и кафе. А 4 июля разрешило открыть их снова.
По идее, пабы должны были открыться со всяческими мерами предосторожности, которые правительство подробно описало в официальном «руководстве» для питейных заведений.
В некоторых пабах обязательная ширма из плексигласа и санитайзер
Но три паба на юго-востоке Лондона, которые посетил в субботу корреспондент Русской службы Би-би-си, отнеслись к этим рекомендациям совершенно по-разному: от строгого соблюдения до полного ковид-диссидентства.
— Вы забронировали? Хорошо. Пройдемте. Вот ваш столик. Сидеть только здесь, — деловито встречает первого после локдауна клиента (им оказался корреспондент Би-би-си) рыжебородый метрдотель большого паба на оживленном перекрестке.
— Видите кружочки на полу у бара? Заказывать можно только с этих позиций. Если они заняты — надо подождать, — продолжает метрдотель. На столике лежит маленькая анкета — имя, почтовый индекс, телефон, дата посещения — чтобы отслеживать зараженных, если таковые обнаружатся. Таковы требования правительства.
Попытка вернуться от бара с пинтой пива тем же путем, каким шел от столика, мило, с улыбкой пресекается девушками за баром: нет, обратно надо идти вокруг, вон там, через другой зал.
Попытка остановиться в том зале под экраном с интересным футбольным матчем пресекается все тем же метрдотелем: «Извините, я не могу вам разрешить здесь стоять. Могу переключить этот матч на тот экран, что над вашим столиком».
«Да, сейчас у нас все немного странно», — это метрдотель обсуждает с другими клиентами, молодой парой, процедуру заказа еды.
«Немного», да.
В паре сотен метров — другой паб, старый и маленький, тот самый, где бармен отгородился от клиентов плексигласовым защитным экраном.
Кроме этого экрана, других мер предосторожности не видно. Чужие здесь не ходят, а свои соблюдать социальную дистанцию не в силах.
Маленький старичок, который, судя по виду и походке, посещает этот паб с момента его открытия 150 лет назад, прошаркав несколько метров от двери до стойки бара, победно вскидывает руки, будто только что забил гол: ура, вы снова открыты, как же я рад! — и тут же идет обниматься с друзьями, которые скучковались за столиком в углу.
Но его останавливает бармен, выйдя из-за своей прозрачной ширмы и приобняв дорогого гостя: погоди, дружище, вот тут бумажка и ручка, напиши свои имя и телефон и положи вот сюда в ящик. Извини, так положено.
Если бы этот паб пытался соблюдать рекомендованную правительством дистанцию между клиентами минимум в метр, то в нем поместилось бы, наверное, человек семь-восемь. Но тут под каждым из четырех экранов — на двух скачки, на двух футбол — сидят тесным кругом компании в несколько человек.
— Ну не совсем то, что раньше, до локдауна, но хоть что-то, — рассуждает один из завсегдатаев, выйдя на улицу покурить. — Жизнь возвращается.
В нескольких кварталах, в стороне от оживленных улиц и туристических троп — еще один паб. Здесь чужие тем более не ходят — только свои, жители ближайшей округи и некоторые посвященные из чуть более отдаленных районов.
Рекомендации правительства относительно мер предосторожности сюда тоже еще не дошли. Этот паб просто открылся как ни в чем не бывало — даже имена посетителей не записывают.
— Я смотрю, у вас тут никаких «стойте здесь, сидите там».
— Ну да. Но, боюсь, все-таки придется вводить, — вздыхает бармен.
Несколько десятков человек кучкуются у бара и в невероятно красивом и уютном дворике, радостно обнимаются — не виделись три месяца, ходят от столика к столику.
Причем это в основном те же люди, которые торжественно и печально, хотя и очень шумно, «закрывали» этот паб вечером 20 марта.
— Ну мы же пьем ответственно, — обсуждают свое поведение два соседних столика над третьими или четвертыми пинтами в три часа дня. «Пей ответственно», — это слоган британской социальной рекламы.
О коронавирусе на краткий миг напоминает только один эпизод: сияющий хозяин, обходя столики, пытается обнять и поцеловать молодую посетительницу с ребенком в коляске, но та (в отличие от других завсегдатаев) мягко отстраняется: no-no-no, не сейчас.
Инструкции правительства, как пабам организовать работу после локдауна, подробны, но не очень строги.
В них описано все — дистанция между посетителями и персоналом, допустимые численность и состав компаний посетителей, предварительное бронирование, непересекающиеся маршруты движения по пабу, бесконтактная оплата, одноразовые меню, санитайзеры и так далее — но в каждом или почти каждом пункте содержится оборот «там, где это возможно» или «если это возможно».
Владелец паба в приморском городе Портсмут, эмигрант из России Владимир Насадович объясняет, что каждый паб должен был составить «оценку рисков» и перечень мер, и затем все это может зайти и проверить уполномоченный от местного совета.
«Я много чего сделал. Во-первых, нельзя включать звук, когда показываешь футбол. Я не буду включать игровые автоматы. На бильярде можно играть только на одном столе из двух. Переставил столы так, чтобы была дистанция больше метра. Никто не сидит за баром — я весь бар огородил стульями и связал лентой, чтоб было расстояние в два метра между заказывающим человеком и персоналом. Никто не должен стоять в пабе — все должны сидеть. В общем, довольно тяжело», — рассказывает Насадович.
Первый вечер открытых пабов прошел шумно. В лондонском Сохо полиция разнимала дерущихся (на фото). В графстве Ноттингемшир по меньшей мере четыре человека арестованы и пять пабов закрылись, едва открывшись, из-за потасовок
Очень многие владельцы британских пабов в последние недели жаловались в прессе, что они и в «мирное время» работали на грани рентабельности, а со всеми этими ограничениями и расходами на закрытие (нераспроданное пиво пришлось просто сливать) и открытие неизбежно уйдут в минус, и потому разрешение открыться их не очень-то и радует.
«Это полный привет вообще. Я вообще не знаю, выживу или нет. Мало того, что три месяца был закрыт, притом что с меня по полной снимают ренту и всякое прочее, так еще и непонятно, что будет дальше», — говорит Насадович.
«У меня футбольную трансляцию смотрели, скажем, сто человек, а сейчас будут смотреть только сорок, — продолжает владелец паба. — У меня соревновались две женских команды по дартсу, одна мужская по дартсу и одна мужская по пулу (бильярду). То есть, каждый вечер во вторник, среду, четверг постоянно шли соревнования. А сейчас я этого лишился, все эти лиги отменены… В общем, все ужасно. Ужасно. Не знаю, как все будет».
4 июля открылись только 70% пабов, ресторанов и кафе Англии. Остальные 30% решили повременить.
Некоторые, возможно, так и не откроются уже никогда.