Потребительское кредитование и спрос, розничная торговля восстанавливаются: как это отразится на инфляции и что стоит ожидать в следующем году? Об этом рассказал в интервью экономическому обозревателю Алексею Бобровскому президент-председатель правления банка «ВТБ 24» Михаил Задорнов в студии телеканала «Россия 24» на VIII инвестфоруме «Россия зовет!».
— ЦБ увидел перспективы роста потребления. Баланс между потреблением и накоплением выдерживать очень важно. Вы, как один из крупнейших розничных игроков кредитования, заметили рост потребления населения? Или люди по-прежнему склонны копить?
— Мы безусловно видим спрос в потребительском кредитовании — ипотеке, автокредитовании — первые признаки оживления и спрос на потребительские кредиты. Сентябрь для «ВТБ 24» был отмечен приростом портфеля на 1,7% — это почти 30 млрд рублей. Это рекордный результат. Правда, мы начали рефинансировать долги другим банкам, и стали это делать активнее, чем до того.
В целом по сектору за 9 месяцев и за последние 2 года прирост портфелей почти 1%. Мы видим спрос — мы один из тех игроков кто предлагает лучшую ставку на рынке. Банк кредитует более состоятельных заемщиков, чем в среднем по рынку.
Наша «дочка» Почта-банк наращивает кредитование в другом сегменте и каждый месяц наращивает кредитование на 1,5-2-2,5 млрд каждый месяц. Поэтому регулятор в таких условиях абсолютно прав. Мы также видим и в другом разрезе: если взять не только наш банк, а в целом российское население, то где-то сберегалось из месячных доходов около 18-20% — в настоящее время это составляет 7-10%. Оставшиеся деньги идут на погашение ранее взятых кредитов. У людей за 2 года наблюдается отсутствие роста потребительского кредитования. Кредитная нагрузка заметно упала. Поэтому существует потенциал для безболезненного роста бюджета кредитной нагрузки. Фактически эффект низкой базы.
— Не помешает ли этот процесс достижению целей правительства по инфляции? Главным методом снижения инфляции было снижение потребительского спроса?
— Розничный товарооборот даже при оживлении потребительского кредитования и первых его признаках сократился на 5% в этом году против прошлого. Это сокращение розничного товарооборота, уже после декабря 2014 года, по сути почти 2 года сокращение номинального розничного товарооборота. Но мы понимаем, что это не может продолжаться долго, люди не могут зажимать пояса 3 года подряд.
Автомобильный рынок находится 4 года в состоянии депрессии. То есть где-то объективные границы сокращения спроса, после которого люди все таки должны обновлять автомобили, одежду, балансировать модель своего питания.
Поэтому у нас ожидания по следующему году связаны с тем, что реальное снижение дохода населения в этом году еще будет, а в следующем году — уже нет. Будет хоть небольшой, но все-таки рост реальных доходов. Это также подтолкнет людей к более высокому потреблению.
— Как меняются поведенческие запросы у людей с невысоким достатком – средний сегмент? Что вы прогнозируете?
— У людей с не очень большим достатком резко изменилась модель поведения именно в 2015 году — году приспособления. Они пошли в более дешевые магазины — food retail, более дешевые магазины одежды, некоторые вообще ушли из этих магазином и вернулись фактически к товарным рынкам или подсобному хозяйству в регионах России.
Это хорошо видно на примере самой дешевой продовольственной сети «Магнит»: видно, что у них like-to-like на 2% упал средний чек. Люди либо просто меньше покупают, даже в относительно дешевых магазинах, либо просто не покупают — падает физический трафик.
Поэтому, это уже произошло, мы уже рассчитываем, что безработица не выросла, безработица даже немного сокращается в последние месяцы, началось потихоньку увеличение зарплат в частном секторе. В следующем году заложена небольшая индексация зарплат бюджетников, она подтолкнет оплату труда, сначала будут разовые выплаты пенсионерам, потом индексация пенсий, это само по себе даст толчок росту в потреблении, росту трат, росту спроса.
Дальше зажимать спрос просто опасно.
— Как это отразится на инфляции?
— Несмотря на все опасения ЦБ, у нас очень хороший запас по инфляции. То есть инфляция при таком спросе и цели в 4-4,5% к концу следующего года — это вполне достижимая цель.
— Каковы темпы и эффективность процесса приватизации как инструмента, наполняющего бюджет? Для чего эффективные предприятия нужно приватизировать, такие большие куски собственности, когда они приносят высокую прибыль? Нужно ли спешить с приватизацией при неблагоприятных условиях на рынке?
— В приватизации есть три аспекта — идеологические и политические. Первый — это уменьшение доли государства в экономике. Объективно говоря за кризисное время в России доля государства во всех сферах экономики резко увеличилась, возможно за исключением продовольственного ритейла и другого, например, телекомов.
Второй — это исключительно экономический аспект: ты можешь продать актив или, если актив хороший, регулярно получать с него хорошую прибыль. Здесь показательно несколько попыток государства получить 50% от прибыли по МСФО крупнейших компаний. Мы знаем, что эти попытки наполовину или две трети срываются. То есть, если это довести до ума, то получится серьезное пополнение бюджета. Далее это позволит более активно подобным активом распоряжаться. Тем более многие госкомпании, как бы мы не говорили, эффективны в принципе все в кризисной ситуации. Стараются оптимизировать свои издержки.
Если взять к примеру группу «ВТБ», то у нас 2015 год против 2014 года административные расходы были flat (фиксированный – ред.), и что утаивать — произошли сокращения персонала на фоне снижения спроса на кредиты.
Третий аспект приватизации носит исключительно фискальный характер — пополнить бюджет и профинансировать дефицит бюджета не за счет резервного фонда, который уже подходит к концу и скоро будет весь потрачен, а за счет приватизации.
Приватизация наряду с заимствованиями — основной источник финансирования дефицита бюджета. В этом году фискальный аспект оказал решающее значение в формировании бюджета.
Источник: vestifinance.ru