Новая волна выступлений молодых россиянок с рассказами в соцсетях о пережитом абьюзе, насилии и домогательствах подняла, среди прочего, и вопрос о том, насколько происходящие в российском обществе процессы отстают по времени от аналогичных событий в западных странах.
Русская служба Би-би-си поговорила с исследователями гендерных проблем из США, Британии и Франции о том, действительно ли на Западе уже победила «новая этика», новые правила, ведущие к смене старых норм поведения и отношения к вещам, которые раньше либо считались нормой, либо их было не принято замечать.
Итак, далеко ли ушли от России страны Запада?
США: многое ли изменилось за 30 лет?
«Отношение к проблеме харрасмента в США очень далеко от того, чтобы называться однородным или однозначно негативным, — говорит социолог Анастасия Кальк, сотрудница центра Трансрегиональных демократических исследований университета Новая школа (Нью-Йорк). — Как и во многих других странах, включая Россию, вопросы гендерного насилия и сексуального харассмента вызывают бурные споры и раскол на два враждующих лагеря: на одной стороне политического спектра находятся те, кто считает важным озвучивать данные проблемы и их масштабы и разрабатывать практические способы их решения, на другой — те, кто считает, что действия первых авторитарны, недемократичны и политически вредны».
«Есть довольно серьезный контингент, в основном среди консерваторов, которые считают, что [говорящие о проблеме харассмента] люди перегибают палку, что это уже нарушение демократических норм», — объясняет славист, профессор Нью-Йоркского университета Элиот Боренштейн.
По мнению Кальк, именно мнение этой группы остается доминирующим и определяет современную американскую политику, как бы сильно она сама ни заставляла общество поверить в обратное.
В качестве самых ярких примеров эксперты упоминают утверждение в 2018 году Бретта Кавано членом Верховного суда США — высшей инстанции в правовой системе США, — несмотря на обвинения его в насилии и домогательствах, в том числе в изнасиловании 36 лет назад Кристин Блази Форд, ныне профессора университета Пало-Альто.
«Часть населения была в ужасе, но другая часть, которая была у власти, смогла защитить Кавано. Много говорят о том, что женщины, которые выступают с обвинениями, на этом спекулируют, что они просто хотят внимания — но это точно не то внимание, которого можно хотеть. Что теперь? Кристин Блази Форд до сих пор приходится нанимать охрану, потому что в ее адрес постоянно поступают угрозы убийства и изнасилования. А Бретт Кавано теперь сидит в Верховном суде и прекрасно себя чувствует, решает судьбу нашего государства», — рассуждает Боренштейн.
Разговор о харассменте как о дискриминации по признаку пола в Соединенных Штатах возник в 1970-е годы, когда женщины стали массово выходить на работу, объясняет социолог и профессор университета Западного Мичигана Елена Гапова: «И тогда в попытках объяснить, что происходит, и вводится концепция патриархата, мужской власти, права всех мужчин над всеми женщинами».
Осмысление проблемы домогательств прежде всего связано с научной работой и затем книгой ученой и активистки Кэтрин Маккиннон (1979 г.), в которой она доказывала, что харассмент и объективация женщин — не личная неприятность, а дискриминационная практика.
Как указывают авторы статьи The Transformation of Sexual Harassment From a Private Trouble into a Public Issue («Превращение сексуальных домогательств из частной проблемы в общественную повестку»), вышедшей еще в 1986 году, первое обсуждение харассмента в СМИ (без использования этого термина) произошло в 1972-м, когда в журнале Time вышла статья «Девушки в офисе», основанная на устных рассказах женщин, работающих на низших административных должностях (секретарш и ассистенток), об их отношениях с начальниками.
В марте этого года голливудского продюсера Харви Вайнштейна приговорили к 23 годам тюремного заключения. Именно после публичных обвинений в его адрес стало набирать обороты международное движение жертв сексуальных домогательств #MeToo
Согласно статье, первое судебное дело о харассменте в США, дошедшее до стадии приговора, случилось в 1974 году (суд не счел домогательства дискриминацией, однако позже решение пересмотрели). При этом ни публикации в СМИ, ни конкретные редкие судебные дела не обсуждались массово и не попадали в национальную повестку.
В качестве одного из ключевых легальных прецедентов Елена Гапова и Анастасия Кальк называют дело Аниты Хилл 1991 года. Чернокожая женщина-юрист обвинила судью Кларенса Томаса в сексуальных домогательствах на рабочем месте, однако после разбирательств Томас был оправдан и назначен на пожизненный пост верховного судьи.
«Многое ли изменилось в отношении общества к насилию над женщинами за 30 лет? Случай Кавано и его прямое сходство со случаем Томаса демонстрирует, что общий консенсус в вопросах харассмента находится далеко не на стороне феминисток», — резюмирует Кальк.
«Есть две составляющих: одна — это законодательство и судебные процессы, другая — общественное мнение. В плане судебных процессов на самом деле мало что изменилось. Это тип дел, доказывать которые довольно трудно, — говорит Элиот Боренштейн. — В сфере общественного мнения — да, как только обвиняют в харассменте, уже всё — на тебя уже повесили клеймо, от которого отделаться довольно сложно, но все-таки некоторые звезды уже стали возвращаться в обычную сферу».
В качестве примеров собеседники Би-би-си приводят создателя мультсериала «Рик и Морти» Дэна Хармона, публично извинившегося в собственном подкасте за домогательства в отношении коллеги (никаких последствий для карьеры продюсера не последовало), а также женщину-профессора Нью-Йоркского университета, философа Авитал Роннел — ее обвинил в сексуальных домогательствах один из аспирантов.
Почти сразу в защиту Роннел выступили мировые звезды философии, включая Славоя Жижека и феминистку Джудит Батлер. Университет провел собственное расследование длиной почти в год и признал обвинение обоснованным. В результате преподавательницу отстранили на год, однако осенью 2019 года, несмотря на протесты студентов, она вернулась на рабочее место.
Среди последних дел, разделивших американское общество, — обвинение кандидата в президенты от демократической партии Джо Байдена в насильственных действиях сексуального характера в 1993 году по отношению к своей подчиненной Таре Рэйд.
Спикер Палаты представителей Конгресса Нэнси Пелоси (тоже политик-демократ, как и Байден), которая поддерживала и поддерживает движение #MeToo, заявила СМИ, что удовлетворена заверениями Байдена о том, что он никакого насилия не совершал. Кандидат в президенты продолжает свою предвыборную кампанию.
Франция: волны #MeToo пока не размыли старых норм
Движение #MeToo во Франции приняло достаточно специфическую форму, объясняет социолог, профессор Калифорнийского университета в Лос-Анджелесе, французская писательница Лор Мюра. По словам исследовательницы, изначально она предполагала, что движение в принципе не получит развития в стране — в силу культурных особенностей.
Во Франции исторически существует культ «французской галантности», учтивости по отношению к женщинам и культуры «обольщения». «Определенные культурные коды, которые я и другие историки воспринимаем как своего рода ширму, за которой на деле скрывается мужское господство, пользуясь термином философа Пьера Бурдье», — говорит Мюра.
Французские феминистки протестуют против назначения в новое правительство Жеральда Дарманена, обвиненного в изнасиловании, и Эрика Дюпона-Моретти, критиковавшего движение #MeToo
На деле это мягкий способ доминирования, считает социолог: «Теория галантности и культуры соблазнения, очень важные в культурном смысле, позволяют мужчинам вести себя вольнее и беспардоннее, чем следовало бы».
У движения #MeToo во Франции было несколько волн. Осенью 2017 года французская журналистка Сандра Мюлле, живущая в Нью-Йорке, запустила хэштег #balancetonporc. Буквально это можно перевести как «сдай свою свинью», а также как «сдай насильника» или «расскажи о его свинствах» — критики акции, в частности, упрекали Мюлле за грубый выбор слов.
В январе 2018 года около ста французских публичных личностей, включая актрису Катрин Денев, подписали открытое письмо в защиту «права» мужчин приставать к женщинам.
«Насилие — это преступление, но попытка соблазнения, даже настойчивая и грубая — не преступление, — заявляли авторы письма. — Мужчины были вынуждены отказаться от своей работы только из-за того, что дотронулись до чьей-то коленки или попытались кого-то поцеловать».
Это вызвало новую волну кампании #MeToo, говорит социолог Лор Мюра: многие женщины сочли письмо настолько возмутительным, нелепым и старомодным, что это перезапустило разговор о сексуальном насилии и харассменте во Франции.
Сама Катрин Денев позже извинилась и уточнила, что, отстаивая свободу флирта, не хотела задеть чувства людей, пострадавших от насилия.
Осенью журналистка Сандра Мюлле, запустившая хэштег #balancetonporc, проиграла дело о клевете — на нее подал в суд ее бывший начальник, которого она обвинила в «Твиттере» в домогательствах. Суд приговорил ее к штрафу в 20 тысяч евро. Мюлле заявила, что подаст апелляцию.
Сразу несколько скандалов оказались связаны со сферой искусства. В ноябре 2019 года актриса Адель Энель рассказала, что в возрасте от двенадцати до пятнадцати лет она была объектом постоянных домогательств со стороны режиссера Кристофа Ружжиа, снявшего ее дебютный фильм. Факт некорректного поведения подтвердили десятки человек, работавших на съемочной площадке, однако сам режиссер, признав, что он сделал ряд «ошибок», отрицал принуждение.
В начале 2020 года полиция открыла дело против 83-летнего писателя Габриэля Мацнева по факту сексуальной связи с 13-14-летними девочками в 1970-80-е годы.
Сам автор никогда не скрывал того, что у него были отношения с несовершеннолетними и описывал это в своих текстах, однако жертвам, чтобы заявить о себе, потребовались десятки лет. Одна из них, Ванесса Спрингора, написала об этом книгу «Согласие».
Новый виток дискуссии о насилии и злоупотреблении властью в искусстве и безнаказанности начался в феврале 2020 года, когда Роман Полански в феврале 2020-го получил сразу три премии «Сезар» (считающейся французским «Оскаром»), в том числе как лучший режиссер — несмотря на обвинения в насилии в прошлом. (Полански ранее признал себя виновным в незаконной половой связи с 13-летней девочкой-моделью в 1970-е годы.)
В июле 2020-го волна свидетельств девушек о пережитом в детстве и ранней юности насилии захлестнула Корсику — один из самых патриархальных регионов Франции. Рассказы публиковались под хэштегом #IwasCorsica, в некоторых из них речь шла в том числе о пережитом инцесте.
Однако несмотря на все новые и новые свидетельства актуальности проблемы, отношение французов к #MeToo, по словам социолога Лор Мюра, остается настороженным, без энтузиазма. Это отторжение связано в том числе со страхом американизации — часть общества воспринимает его, равно как и движение Black Lives Matter, именно как американское влияние.
Говорить о победе феминизма во Франции невозможно хотя бы потому, объясняет Мюра, что две недели назад в стране было сформировано новое правительство, главой МВД в котором стал Жеральд Дарманен — несмотря на то, что он сейчас проходит подозреваемым в деле о сексуальном насилии 2009 года.
Сам Дармаден настаивает, что секс с обвинившей его женщиной был добровольным. Президент Макрон отдельно подвергся критике после заявления, что он поговорил Дармаденом «по-мужски» и доверяет ему.
Министра юстиции в новом правительстве Эрика Дюпон-Моретти активистки тоже обвиняют в антифеминистских настроениях — в силу того, что он в 2018 году критически высказывался о движении #MeToo.
«Два министра, внутренних дел и юстиции, которые играют важную роль в делах о насилии, открыто против #MeToo. Это красноречивый сигнал», — рассуждает Лор Мюра.
Британия: #MeToo только для привилегированных женщин?
«Громких случаев, как в США, в Великобритании было меньше, — говорит Марина Юсупова, социолог и гендерная исследовательница из Ньюкаслского университета. — При этом компании стали очень беспокоиться из-за проблемы харассмента. Раньше жертвам сексуальных домогательств на работе предлагали обращаться в полицию. Сейчас компании берут инициативу на себя, создают свои программы, тренинги, регламент».
В 2017 году Би-би-си отстранила от работы спортивного комментатора Джорджа Райли, после того как минимум восемь женщин пожаловались на домогательства с его стороны.
При этом руководство компании сильно критиковали за то, как шло расследование: даже после того как женщины обратились с официальными жалобами, Райли продолжал работать в прямом эфире как минимум неделю. Журналист окончательно покинул корпорацию спустя полгода — до окончания расследования.
Полтора года Би-би-си публично не комментировала произошедшее и ход внутреннего расследования. Лишь в апреле 2019-го официальный представитель компании заявил в связи с этим делом: «…Мы очень серьезно относимся к проявлениям харассмента, тщательно изучаем их и предпринимаем необходимые меры».
Отвечая на обвинения в харассменте, лорд Эндрю Стоун заявил: тот факт, что он схватил за руку коллегу, является «выражением и признанием взаимосвязанности всего человечества»
В 2018-м году после нескольких жалоб в адрес членов Лейбористской партии руководство подготовило и опубликовало отчет, в котором содержалась информация о 43 случаях домогательств — все свидетельства были анонимными.
После этого член парламента от лейбористов Джон Вудкок был обвинен в том, что между 2014 и 2016 годами слал неуместные сообщения одной из подчиненных. Он вскоре покинул партию, утверждая, что сделал это из-за того, что руководство отказалось привлечь к расследованию независимых специалистов.
Спустя год — в марте 2019-го — партия объявила о принятии новой политики в отношении харассмента, частью которой стало обязательное привлечение независимых расследователей.
В октябре 2019-го из партии был исключен лорд Эндрю Стоун — после того как две женщины обвинили его в том, что он хватал их за руку и позволял себе сексистские заявления. В июне этого года с обвинениями в его адрес выступили еще две женщины.
Сам Стоун отрицает, что позволял себе непристойное поведение. Парламентский комитет предписал ему пройти курсы по коррекции поведения и пригрозил новыми санкциями том в случае, если Стоун продолжит себя вести неподобающим образом.
В 2018 году газета Daily Telegraph опубликовала расследование под заголовком «Секс-скандал, о котором нельзя рассказывать»: в статье говорилось о случаях харассмента и дискриминации по расовому признаку в отношении подчиненных со стороны влиятельного бизнесмена. Имя его при этом не называлось, так как суд запретил журналистам это делать.
В итоге имя бизнесмена назвал, пользуясь парламентской привилегией, один из членов Палаты лордов. Им оказался британский миллиардер сэр Филипп Грин, председатель правления группы Arcadia и владелец бренда Topshop.
Грин все обвинения отрицал. Несколько членов парламента выступили за лишение Грина рыцарского звания, однако в итоге никаких последствий для него публикация не имела.
«Важно то, как быстро эти «местные британские истории» были забыты. Обсуждая #MeToo в Британии, мы продолжаем концентрироваться на примерах скандалов вокруг Голливуда, Вайнштейна и других американских примерах», — говорит Шан Брук, исследовательница, занимающаяся гендерным проблемами в Институте изучения интернета Оксфордского университета.
«Это частично можно связать с тем, что британская юридическая система не позволяет при судебных расследованиях разглашать детали обвинений. А без деталей трудно поверить в реальность историй, и они легко забываются. В США даже юрист Вайнштейна во время судебного расследования дал интервью New York Times», — добавляет она.
«Если вы пойдете поговорить [о столкновении с харассментом] к вашему менеджеру или заведующему кафедрой, вы можете быть уверены, что к вашим словам отнесутся серьезно. Неизвестно, какие будут последствия и чем это кончится для вас и для другого — вполне реально, что для вас это может кончиться плохо, потому что есть личностный фактор и не все люди прогрессивно настроены, но к вашим словам отнесутся серьезно, это точно», — уверена Марина Юсупова.
При этом в Британии действует Европейская конвенция по правам человека, одна из статей которой гарантирует людям право на уважение частной жизни, поэтому, объясняет Юсупова, «меры не совсем драконовские — если у вас случилась любовь на работе, вы можете пойти в отдел кадров и пройти процедуру, где будет комиссия или специалист, которые ваш случай зафиксируют и одобрят».
По мнению Шан Брук, хотя движение #MeToo выявило структурное гендерное неравенство и показало, что сексизм и сексуальные домогательства стали частью властных структур, эти структуры продолжают существовать.
Кроме того, по ее словам, фактически движение защищает только белых женщин: «Если ты не привилегированная женщина, если ты из рабочего класса или этнического меньшинства, то меньше вероятность, что о тебе напишут в газетах».
По ее словам, у некоторых британцев #MeToo вызывает отторжение, потому что ассоциируется с американским культурным влиянием: «В результате в стране появились другие организации — например, Sisters Uncut, которая борется против разных форм эксплуатации женщин. В отличие от #MeToo, ее активисты сосредоточены на защите женщин из бедных семей».