Елена Зеркаль занимала должность заместителя главы МИД Украины с 2014 по 2019 годы, представляя Киев на международных судебных процессах против России. В частности, она выиграла в 2019 году суд в Гамбурге по делу о незаконном захвате украинских моряков в Керченском проливе. Сейчас Елена Зеркаль работает советником главы правления государственной энергетической компании «Нафтогаз» и отвечает за международное сотрудничество. В частности, и за международные судебные процессы против РФ из-за национализированного в Крыму имущества «Нафтогаза».
В интервью DW Зеркаль высказала свой скепсис относительно будущего «Северного потока — 2», рассказала, почему ЕС не введет санкции из-за Алексея Навального и как «Нафтогаз» собирается отсудить у РФ 8 млрд долларов за свое имущество в Крыму.
DW: Вы сейчас является советником главы правления «Нафтогаза» по международным вопросам. Как вы оцениваете шансы достройки и запуска «Северного потока — 2»?
Елена Зеркаль: Я скептически отношусь к шансам «Северного потока — 2» как проекта, который будет реализован. Потому что не только я, но и многие люди на разных континентах предпринимают усилия для того, чтобы этот проект не состоялся — поскольку мы понимаем всю угрозу, которую он несет в себе. Для нас ГТС (газотранспортная система Украины. — Ред. ) — это, прежде всего вопрос не прибыли, это вопрос нашего существования и суверенитета. Поскольку ГТС предохраняет от прямой военной агрессии на территорию Украины.
— Если американские санкции против компаний, которые участвуют в проекте, будут смягчены, а ФРГ будет готова гарантировать, что при достройке «Северного потока — 2» интересы Украины будут защищены — то как могли бы выглядеть эти гарантии? Что бы устроило Украину?
— В ситуации с РФ, во-первых, надо определиться, стоит ли та бумага этих договоров. Во-вторых, если речь идет о договоре, то я бы видела это как договор между ЕС и РФ по энергетическим вопросам. И в том числе о внедрении в России Третьего энергетического пакета (законодательство Евросоюза по либерализации рынков газа и электричества. — Ред.), который позволит либерализовать рынок газа в РФ и обеспечит полноценное функционирование этого рынка с конкуренцией — и обезопасит нас от использования газа как инструмента давления на Украину.
Елена Зеркаль в третейском суде в Гааге, июнь 2019
— А что Германия отвечает Украине на требования Киева прекратить строительство «Северного потока — 2»?
— Обычно это очень типичная риторика, что «Северный поток -2» — это коммерческий проект, что правительство ФРГ не имеет никакого отношения к строительству. Кроме того, понятно, что они (власти ФРГ. — Ред.) не могут отказаться, потому что они уже выдали разрешение на строительство. И если они примут какие-то действия, которые нарушают их обязательства, то у них может возникнуть ситуация, когда «Северный поток — 2» будет оспаривать действия правительства ФРГ. Поэтому, конечно, очень привлекательна ситуация, когда он не состоится по другим причинам, не связанным с ФРГ.
— Например?
— Например, санкции американские. Это чисто геополитический проект, который несмотря на его стоимость нужен для достижения политических целей. Если вы посмотрите, как увеличилась доля российского газа на европейском рынке в течение последних 10 лет, то станет понятнее. Она выросла с 27% до 37%. А на рынке ФРГ, если произойдет гипотетически проект («Северный поток — 2». — Ред.), она будет составлять 60%.
— Возможно ЕС примет новые санкции против Кремля из-за дела Навального… В связи с этим вспоминают и» Северный поток — 2″. Вы считаете этот вариант возможным?
— Я считаю, что он маловероятен. Если не было применено санкций после отравления Навального, не было после заключения, то, я думаю, что в ЕС это очень тяжелая, сложная процедура. И я не верю в то, что могут быть применены санкции в ЕС к «Северному потоку — 2» из-за Навального.
— На сегодня действует контракт на транзит российского газа в ЕС по территории Украины сроком на 5 лет, до 2024-го года. Если «Северный поток — 2» все-таки удастся достроить, нового контракта на транзит через Украину может и не быть?
— Я думаю, что это будет предметом переговоров. И никто из нас не знает, что будет в 2024-ом году. Украинская ГТС является очень разветвленной. Ее можно использовать в разных направлениях. Именно это делает ее очень привлекательной с точки зрения балансировки. Кроме того, насколько я знаю, сейчас уже наш оператор ГТС изучает вопрос о приспособлении нашей газотранспортной системы для транспортировки в Европу, например, смесей с водородом. Это может быть и биогаз.
— Вы говорите о немецких программах энергии из водорода?
— Это вообще политика ЕС. Это новая религия ЕС — водородная энергетика. И поставлять его в чистом виде в Европу невозможно, только в смесях с натуральными газами.
— Украина может поставлять водород, который производят АЭС?
— Не только. «Зеленый» водород производится из «зеленых» источников: солнце, ветер и путем электролиза. Или из газа путем пиролиза — это будет «голубой» водород.
— С экологической точки зрения — как долго еще можно будет использовать украинскую газотранспортную систему без модернизации? Ведь есть мнение, что там уже многое устарело.
— Знаете, это также слухи, они не подтверждаются фактами. Аварий на ГТС Украины намного меньше, чем в Европе. Наша ГТС уже неоднократно демонстрировала, что она является надежной. Она в нормальном функциональном состоянии, не вызывает никаких беспокойств ни у кого, кроме президента РФ. Пожалуй, он больше специалист. Или у него есть crystal ball (магический шар. — Ред.), в который он смотрит и видит, то, что мы никто не видим.
— Каким образом Украина должна защитить свои интересы, чтобы долгосрочно, то есть и после 2024-го года получать деньги за транзит российского газа через Украину? Ведь договор о транзите заключен с возможностью пролонгации на следующие 10 лет.
— Украина должна создать прозрачную и понятную регуляторную среду и обеспечить верховенство права. Это то, что должно сделать государство, чтобы было понятно регулирование, которое будет таким же, как в ЕС. И тогда в Украине будет работать газовый рынок и никаких проблем с тем, как будет транспортироваться, с какого направления будет транспортироваться газ, просто не будет.
— После того, как договор на транзит российского газа в 2024-том году закончится, вероятно может возникнуть новая ценовая ситуация. Как это может отразиться на бытовых потребителях газа в Украине? Им придется платить больше?
— Кроме того, что мы решаем ситуацию существования или не-существования «Северного потока — 2», мы также занимаемся вопросом разработки и введения в эксплуатацию новых месторождений в Украине. Я надеюсь, что до 2024-ого года мы уже получаем первые результаты, которые нам позволят хотя бы частично заместить наш импорт нашим газом.
— При каких условиях Украина может стать действительно энергетически независимой, в частности, в газовом секторе? Когда это может произойти?
— Когда у нас заработает законодательство и все рыночные механизмы.
— То есть Россия здесь ни при чем?
— Россия — это дополнительный раздражитель. Но она может быть и дополнительным стимулом для того, чтобы все заработало.
Штаб-квартира «Нафтогаза» в Киеве
— И на каком этапе сейчас Украина?
— Мы получили лицензии в конце прошлого года на добычу собственного газа на участке «Юзовская» и на шельфе «Украинском». Мы рассчитываем, что первые результаты от украинской добычи мы можем получить в течение трех-пяти лет.
— Недавно вы заявляли, что несмотря на аннексию Крыма Украина может проводить разведку газа в шельфе Черного моря. Какая сейчас ситуация?
— Действительно, до оккупации Крыма Украина добывала на шельфе Черного моря более 2,5 млрд кубов газа. Это было очень существенно для Украины. Мы потеряли это в 2014-ом году, о чем мы судимся сейчас с Россией в международном арбитраже. Участки, о которых сейчас идет речь, находятся недалеко от побережья Украины — возле Одессы в направлении Румынии. Там небезопасно работать. И мы рассчитываем на привлечение наших партнеров, в частности, НАТО и стран-членов НАТО, чтобы обеспечить безопасность и предотвратить какие-либо провокации.
— Ключевым энергетическим активом Украины в аннексированном Крыму является «Чорноморнафтогаз» со всем своим имуществом и производственными возможностями. Насколько успешными являются юридические попытки Украины получить полную компенсацию за это предприятие?
— Мы уже выиграли дело по существу против РФ на основании двустороннего соглашения о защите инвестиций (соглашение между правительством РФ и кабмином Украины о поощрении и взаимной защите инвестиций от 2000 года. — Ред.). Решение было принято (арбитражным трибуналом при Постоянной палате третейского суда в Гааге. — Ред.) два года назад. Слушания по подсчетам убытков должны были состояться в ноябре 20-того года, но, учитывая ситуацию с пандемией, перенесены на конец июня этого года. Мы заявляем о потерях в более 5 млрд долларов. Всего наш иск составляет около 8 млрд долларов. Решение мы ожидаем к концу года — возможно в первом квартале следующего года.