«Это большой процесс, мы только на первом этапе, и я думаю, все еще будет». Так директор Фонда борьбы с коррупцией (ФБК) Иван Жданов прокомментировал решение Евросоюза ввести санкции против российских властей, ответственных за судебное преследование оппозиционера Алексея Навального. Ранее ФБК призвал США и ЕС установить ограничения против людей из окружения Путина, однако в ЕС дали понять, что пока исключают санкции против российских олигархов.
DW: Решение ЕС по санкциям, которого так долго ждали, о котором так долго говорили, фактически принято, но многие называют эти санкции «мини-санкциями». Вы разочарованы?
Иван Жданов: Никакого разочарования. Во-первых, мы еще не знаем, какие будут санкции, мы узнаем решение только через неделю. Во-вторых, все-таки санкции — это большой, сложный процесс. Нет такого, чтобы санкции ввели против определенных лиц — и всё, на этом остановились. Это первый шаг в большом этапе санкций, которые, возможно, Европейский Союз будет применять против тех, кто нарушает права граждан, и в дальнейшем — против тех, кто отмывает деньги, в том числе в России, и потом легализует их в европейских странах.
— Вы представили Евросоюзу свой санкционный список с 35 фамилиями, в том числе олигархов, но Евросоюз дал очень четкий сигнал, что олигархи под санкции, по крайней мере на данном этапе, не подпадут. Как вы можете это объяснить?
— Включить олигархов в санкционные списки — конечно, притягательная идея. Но проблема в том, что у них есть хорошие юристы, а в Европейском Союзе действуют независимые суды, и они просто наймут огромное количество юристов, пойдут в суды и оспорят эти санкции. Поэтому, когда речь идет о санкциях в отношении людей с большими деньгами, в отношении олигархов, Евросоюз действует гораздо осторожнее. Например, с судьей все понятно: есть конкретное решение, это решение отменено Европейским судом по правам человека, и оно в дальнейшем исполнено или не исполнено. А с олигархами гораздо сложнее найти эту связь между принятием политических решений, между нарушением прав человека и конкретными деньгами этого олигарха. Кроме того, потом еще важно эту связь доказать в суде. Поэтому осторожность тут понятна. Но я не исключаю этих санкций в дальнейшем.
— То есть вы имеете в виду, что олигархи могут подпасть под санкции только за нарушение прав человека, но не за коррупцию?
— Коррупция — это тоже отдельный механизм санкций Евросоюза. Заседание 27 министров иностранных дел ЕС касалось, прежде всего, нарушений прав человека, и санкции вводятся именно в связи с нарушениями прав человека в России. Они не вводятся сами по себе или чтобы защитить бизнес Евросоюза от российских олигархов. Речь об этом не идет. Но в конкретно доказанных случаях отмывания российских денег либо связи этих денег с политикой санкции, я думаю, будут применяться.
— Что касается дела Алексея Навального и требований его освобождения, то похоже, что Евросоюз свой арсенал мер уже исчерпал, по крайней мере на данный момент. Или вы все-таки ожидаете чуда?
— Я не верю, что механизм давления Европейского Союза исчерпан. Сейчас Россия подала жалобу на то, чтобы изменить решение ЕСПЧ о том, что Алексей Навальный должен быть немедленно освобожден. Это значит, что они признают правосубъектность Европейского суда по правам человека, это значит, что они в какой-то мере признают это решение и в дальнейшем им придется отвечать: а почему они его не исполняют либо исполняют не в полной мере. Поэтому этот механизм только запущен.
Мы получили это решение Европейского суда по правам человека полторы недели назад. Естественно, это будет главной точкой любых переговоров, потому что есть решение Европейского суда, которое признается всеми государствами Совета Европы, о том, что в колонии существует угроза жизни и здоровью Алексея Навального. Безусловно, все цивилизованные страны должны это понимать и начинать разговор с Путиным именно с этой точки зрения: что необходимо выполнять судебные решения европейских органов, которые распространяются на Россию.
— В данном случае вы говорите о Европейском суде по правам человека. А что Евросоюз может сделать?
— Евросоюз может потребовать исполнения этого решения на уровне Комитета министров Совета Европы, на уровне министров Евросоюза, все могут постоянно требовать исполнения этого решения. Естественно, инструментарий Европейского Союза ограничен, но, тем не менее, на переговорах и в международных переговорах эта тема должна постоянно звучать. И санкции — это конкретные последствия неисполнения этого судебного решения.
— Хотелось бы вернуться к предложенному вами санкционному списку. В нем было 35 фамилий. В реальном санкционном списке, возможно, будет четыре, возможно, несколько больше. Сейчас власть говорит, что соратники Навального пытаются ввести санкции против России. Не получилось ли так, что вы хотели санкций, на данный момент желаемого результата не достигли и этой историей себе, скорее, навредили?
— Не получилось. Потому что санкции, которые мы требуем, — это персональные санкции против нарушителей прав человека, а не против России. Мы не поддерживаем секторальные санкции, не поддерживаем какие-то санкции, которые могут как-то ухудшить жизнь россиян. Мы поддерживаем те санкции, которые приветствует любой здравомыслящий человек в России: санкции за нарушения прав человека, санкции за отмывание денег и санкции, например, в отношении некоторых пропагандистов. Но тут уже острый вопрос: действительно ли они занимаются пропагандой или высказывают свою точку зрения. Нет, я не верю и не вижу совершенно, чтобы мы в Фонде борьбы с коррупцией как-то себе навредили, потому что это санкции, которые будут приветствовать, безусловно, большая часть граждан России, большая часть наших сторонников.