- Святослав Хоменко, Виктория Жуган
- Би-би-си
Возьмем среднестатистического жителя Нью-Йорка. Зовут его, допустим, Саша, и живет он в каком-нибудь в меру респектабельном районе — допустим, на той же Петровской Горе.
День его проходит типично. С утра нужно помыться и почистить зубы, пока не отключили воду, — она здесь подается по часам. Правда, в последние дни ее в кране по неизвестной причине вовсе нет, а на улице +30 с самого утра, поэтому если накануне Саша не поехал к кринице (так в Нью-Йорке называют источник) и не привез пару "баклажек", то плохи его дела.
Дальше Саша идет на работу — если ему повезло в жизни, то на фенольный завод. Потом — нехитрый досуг, ибо с ночной жизнью в Нью-Йорке не сложилось. И — сон, в надежде, что далекие взрывы артиллерийских обстрелов так и останутся далекими, а то в Нью-Йорке всякое бывает.
Нью-Йорк Донецкой области
Выдуманный нами Саша живет в Нью-Йорке, но не там, где Манхэттен, Статуя Свободы и Уолл-стрит. Сашин Нью-Йорк находится в Донбассе, прямо на линии фронта, под контролем украинской армии, в считанных километрах от окраин Горловки.
- Донбасс: новая война или локальная операция? С чем связано обострение на востоке Украины
Еще месяц назад на этом месте на картах значился поселок Новгородское Бахмутского района. Максимально типичный поселок для этой части Донбасса, говорят о своем родном городке его жители. 1 июля этого года Верховная рада переименовала его в Нью-Йорк.
Как ни странно, Нью-Йорк — его историческое название. Именно так называлась немецкая колония, возникшая здесь в конце XIX века. То ли жена одного из основателей колонии была американкой и скучала по родине, то ли немцы надеялись, что их поселок, в котором заработало сразу несколько промышленных предприятий, будет развиваться так же динамично, как тезка по другую сторону океана, — сейчас наверняка не знает никто.
Для просмотра этого контента вам надо включить JavaScript или использовать другой браузер
Жизнь Нью-Йорка круто изменилась при Сталине. Сначала всех немцев поселка депортировали в Казахстан. Потом, в 1951 году, Нью-Йорк переименовали в Новгородское. Тем не менее, у множества местных старожилов в документах до сих пор местом рождения значится поселок городского типа Нью-Йорк Сталинской области (Сталиным тогда назывался Донецк).
В 2016 году вопрос о возвращении поселку исторического названия подняли местные активисты. Пять лет спустя бумаги дошли до Верховной рады, а ее депутаты не нашли причин отказывать активистам. 301 голос "за" — и Новгородское превратилось в Нью-Йорк.
Отношение местных к смене названия, мягко говоря, неоднозначное. Одни такой шаг вполне поддерживают.
"Это же не новое что-то придумали, это наша история, — говорит руководительница местного театрального кружка Тамара, которую мы встречаем возле клуба, в котором она работает: "Моя бабка жила в поселке рядом, и все время говорила: "Поїхали в Нью-Йорк, щось там купимо".
Другие — принимают в штыки, утверждая, что никаких активистов, которые проводили в поселке сбор подписей за переименование, не видели, и что их мнения никто не спрашивал.
"Да мне просто стыдно! Мне кажется, над нами смеются, издеваются, что мы в Нью-Йорке живем!" — с надрывом в голосе говорит женщина на автостанции.
"Хотели переименовать — хорошо, но вы нам сначала жизнь как в настоящем Нью-Йорке сделайте", — вторит ей соседка. Женщины ждут маршрутку до соседнего городка Торецк. Уверяют, что в Нью-Йорке сейчас самые дорогие продукты в округе и закупаться выгоднее где угодно, только не здесь.
Типичная черта жителя Нью-Йорка
Ночную жизнь в Нью-Йорке сверхактивной назвать сложно. На выходных в режиме ночного клуба работает кафе "Сарепта" — это заведение, по словам местных, мало чем отличается от провинциальных дискотек в любом другом уголке страны.
В другие дни с развлечениями туго. А алкоголь в местных магазинах, как и везде в прифронтовой зоне, продают до восьми вечера.
"Предусмотрительность — типичная черта нью-йоркчанина", — шутят по этому поводу парни, которые собрались возле клуба на Петровской Горе, самом высоко расположенном районе поселка.
"Нью-йоркца", — поправляет его коллега. Непродолжительная дискуссия приводит к тому, что то, как правильно называть жителей украинского Нью-Йорка, покажет время, а вообще на всей этой истории с переименованием кто-то ловит хайп.
Парни накупили пива загодя, столом им служит закрытый багажник "девятки", на которой приехал один из них — это ему предназначены две безалкогольные "Балтики" посреди батареи бутылок. Машина припаркована на краю площади, возле совершенно темного парка, в котором громко поют цикады.
"Какая у нас самая большая проблема в городе? Дороги, наверно", — говорит один из парней.
"Да причем тут дороги? — тут же поправляет его сосед. — Работы нет. Один завод и все. Все уехали, вот и я уехал из-за этого же. Из Польши вот приехал родных и друзей проведать. А в этом… Нью-Йорке скоро вообще не будет ничего".
"Я буду, — солидно отвечает товарищу Андрей (имя изменено). — Я никуда не хочу. Я тут родился и буду жить".
Андрей единственный из парней, кто поддерживает переименование родного городка. Говорит, что сейчас Нью-Йорк на слуху — авось о нем услышат потенциальные инвесторы и "что-то придумают".
Парни смеются и объясняют оптимизм и патриотизм Андрея тем, что он работает "на фенольном".
С развалом Союза десяток предприятий, работавших в Новгородском, закрылись. Работает здесь только фенольный завод, принадлежащий концерну "Метинвест" олигарха Рината Ахметова. Работа "на фенольном", запах которого можно учуять во многих районах поселка, многими в Нью-Йорке считается синонимом жизненного успеха.
"Так много платят?" — спрашиваю у ребят. Они опять хохочут и чуть ли не хором отвечают: "Регулярно".
Два парка
"Это правда. Не знаю, почему так происходит, но если в поселке фенольный завод чем-то не занимается, оно просто приходит в упадок", — говорит Кирилл.
Парк культуры фенольного завода, в котором мы разговариваем, — прекрасная иллюстрация этого тезиса. Он выглядит чистым и ухоженным. На здании расположенного тут же клуба фенольного завода висит с виду новый кондиционер. Рядом — детская площадка, песочница с чистым песком. Снежно-белые памятники Пушкину, Маяковскому и Максиму Горькому.
Буквально через дорогу от этого парка — другой парк, по виду напоминающий джунгли. В конце его запущенной аллеи стоит потрепанный бюст, в котором с трудом угадываются черты Богдана Хмельницкого. К этому парку фенольный завод отношения не имеет.
"Но на самом деле перспектив тут никаких. Фенольный завод? Не думаю, что молодые люди в 18-20 лет мечтают связать себя на всю жизнь с фенольным заводом и не двигаться дальше никуда. А тут возможностей для движения нет никаких", — продолжает Кирилл.
Кириллу 22, он учится в Киеве на звукорежиссера и занимается музыкой, приехал в родной поселок на каникулы. Парень рассказывает, что Нью-Йорк для него — это место, куда возвращаются его мысли от киевской суеты, место, где он вырос и начинал музыкальную карьеру.
Несколько лет назад Кирилл писал рэп и даже принимал участие в рэп-баттле в соседнем Торецке.
"Там было открытие клуба и проходил рэп-фест, слепленный из палок и скотча. Но мне это казалось суперкруто, я был в полном восторге", — с улыбкой говорит он.
Сегодня и баттлов в окрестностях Нью-Йорка не проводят, и сам Кирилл от рэпа отошел. И, признается он, родной городок спустя пару дней пребывания в нем навевает тоску.
"В целом я люблю свой поселок. Но моя любовь к нему такая: я его люблю, но жить в нем не собираюсь… А по поводу названия? Я считаю, что названием место не поменяешь, надо менять само место. Оно может называться хоть похабным словом каким-то, но в нем может быть очень хорошо. Но люди, которые решили переименовать [Новгородское], пошли по другому пути: сначала переименовать, а потом что-то поменяется. Но на самом-то деле ничего не поменялось, дороги такие же, предприятия все так же лежат", — говорит он.
Нью-Йорк спортивный
Впрочем, в Нью-Йорке есть люди, которые вовсю использовали потенциал этого бренда задолго до переименования. Имея выбор между несколькими бензоколонками в поселке, водитель с большей вероятностью заедет на заправку под названием "Нью-Йорк", видимо, подумал кто-то из местных предпринимателей, брендировав таким образом свою АЗС.
В центре поселка расположена пекарня-пиццерия "Нью-Йорк", в котороq можно купить батон "Шахтерский", а можно — пиццу "Леди Нью-Йорка" (с куриным филе и сливочным соусом), "Полиция Нью-Йорка" (с копченой ветчиной и перцем чили) или "Такси Нью-Йорка" (с салями, беконом и шампиньонами).
Наверное, самое примечательное здание центра поселка — построенный из красного кирпича "немецкий магазин". Недавно тут открылся историко-культурный центр "Украинский Нью-Йорк", в перспективе — открытие полноценного музея поселка.
Еще здесь есть футбольная команда, которую создали в прошлом году и тут же назвали "Украинский Нью-Йорк". С несколькими ее игроками мы встречаемся на стадионе, траву на котором парни регулярно косят своими силами.
Сейчас "Украинский Нью-Йорк" лидирует в чемпионате Торецка, к которому административно принадлежит поселок.
"Классное название — всем нравится", — говорит Родион, 26-летний физрук местной школы, а заодно защитник Нью-Йорка, в прямом и переносном смысле.
Родион играет на поле в защите и защищает переименование родного поселка, которое поддерживают далеко не все игроки его команды.
"Я патриот Нью-Йорка, я хочу, чтобы он развивался. Надеюсь, новое название привлечет сюда инвесторов. Мне здесь очень нравятся люди, а еще тут очень хорошая природа — много ставков [прудов], поля красивые. Не хватает только инфраструктуры", — увлеченно говорит он.
Кто-то из коллег Родиона по команде настроен более скептично: не будет здесь ничего хорошего.
"Я вообще думаю отсюда в Питер уехать. У меня вся семья там уже, есть возможность российский паспорт получить за три месяца. То, что там наших не любят, что у нас война, это неправда все, я там был, все там нормально, хорошие люди", — говорит футболист.
Родион серьезно комментирует: "Так думают не все члены нашей команды".
"Да, давай про политику не будем", — говорит его товарищ по команде, и потенциальный политический спор гаснет в зародыше.
Спрашиваю у Родиона: что бы украинский Нью-Йорк мог попросить у американского, чтобы жизнь его жителей улучшилась?
- Российские войска — у границы с Украиной. Ждать ли новой войны?
"Спортивную площадку для людей. Чтобы люди развивались, не сидели на одном месте, не распивали алкоголь прямо на трибунах стадиона… Детскую футбольную команду хотелось бы в Нью-Йорке создать. А то для взрослых есть, а детям тренироваться негде. Вот вроде есть спорткомплекс, а за тренировки хозяину платить нужно. Вроде и немного, гривен 30-40 (80-100 рублей) с человека, но не все родители это тянут", — отвечает он.
Прямо во время нашего разговора слышно звук, который уже не раз раздавался над поселком за это утро, — как будто где-то довольно далеко разгружают грузовик, и что-то очень тяжелое падает из него на землю, от чего воздух содрогается даже в километрах от этого падения.
"Да мы уже к такому привыкли, это у нас часто. На такие маленькие "бахи" мы просто не обращаем внимания", — смеется Родион и продолжает рассказывать о футболе в Нью-Йорке.
Вакуум в доме
Если по разбитой улице Армейской, которую местные до сих пор часто называют Красноармейской, выехать на край Нью-Йорка, к карьеру, и всмотреться через очень красивую, разукрашенную белыми, синими и желтыми цветами степь вдаль, то за дрожащим от жары воздухом можно заметить ряды многоэтажек.
Это — Горловка, один из крупнейших городов самопровозглашенной ДНР. От окраин Нью-Йорка до нее от силы километров пять.
Чуть справа и значительно ближе к поселку прямо над деревьями реет украинский флаг. Это крайний блокпост украинской армии.
Позиции противоборствующих сторон в этом месте очень близки, и перестрелки или обстрелы здесь — частое дело.
"Взрывы какие-то идут постоянно, как будто сами по себе. Кто кого — непонятно, просто слышно, что с той стороны. А бывает, просыпаешься в четыре утра от движения окон. Если их на проветривание не поставить, в доме как будто вакуум создается. Просыпаешься — открываешь", — рассказывают о буднях прифронтового поселка парни, отдыхающие возле парка на Петровской Горе.
Хотя, хором соглашаются они, если постоянно бояться все семь лет, которые идет война на востоке Украины, то на это ни одного нормального человека не хватит.
"Конечно, в 14-м году, в 15-м регулярно в подвалы бегали. Документы уже там лежали, паспорта, деньги. Услышали взрыв — сразу побежали. Но, в принципе, и взрывы были не такие как сейчас, посерьезнее, конечно", — говорит один из ребят.
"А сейчас то уже и не страшно. Понятно, что поселок наш никому не нужен — ни тем, ни другим. То какой смысл бежать в подвал? Услышал что-то — спишь себе дальше", — продолжает он.
Люди в зеленом
На улицах Нью-Йорка часто можно увидеть украинских солдат. Они, как правило, неразговорчивые, а на мое "как вам служится в Нью-Йорке?" отвечают лаконично, но по возможности остроумно.
"Безвиз, блин", — говорит один из них.
"Локация в "Инстаграме" теперь значительно круче выглядит", — без особой радости добавляет его коллега.
Местные вспоминают, что в первые месяцы конфликта на востоке их отношения с военными складывались по-разному.
"То в кафе приходили с оружием, то выпивку покупали, то на улице с кем-то задирались. Потом с этим начали бороться, да и человеческий фактор включился. Все люди, сейчас между нами и военными, можно сказать, полное взаимопонимание", — говорит одна из местных жительниц.
А глава Торецкой военно-гражданской администрации Василий Чинчик говорит, что чувствует себя вполне местным. На прифронтовых территориях местные выборы не проводились, поэтому своего мэра у украинского Нью-Йорка нет. Олицетворением власти тут является Чинчик, 44-летний полковник Службы безопасности Украины, сам родом из Черновицкой области, но на Донбассе человек далеко не новый.
Переименование вверенного ему поселка он поддерживает.
"Благодаря переименованию к нам сейчас привлечено внимание. Я надеюсь, эти моменты позитивно повлияют на развитие общины, привлечение инвестиций, развитие туристического компонента", — рублеными фразами объясняет он.
При этом, честно признает Чинчик, развитие туризма в украинский Нью-Йорк (именно его инициаторы переименования заявляли в качестве одной из причин смены названия) — это задача, скорее, на очень далекую перспективу.
Да и с инвестициями в прифронтовую территорию негусто.
- Военный конфликт в Донбассе: ключевые даты и факты
"Война выступает сдерживающим фактором, это правда. Но мы не теряем оптимизма. Мы готовы выделять инвесторам земельные участки под производственные нужды. Рабочая сила у нас есть — мы готовы и проводку для автомобилей изготовлять, и оптикой заниматься, мы все что угодно готовы производить. Главное — чтобы нашлись люди, которые помогут инвестиционно", — говорит он.
Тикать или не тикать
Впрочем, присущий Чинчику оптимизм, похоже, утратило значительное число жителей украинского Нью-Йорка. Многие из них вполне подписались бы под вариацией на тему бородатого анекдота о том, что из ситуации, в которой оказался их поселок, есть два выхода — автовокзал и железнодорожная станция.
И если маршрутки из Нью-Йорка довезут желающих максимум до соседнего Торецка, то сильно уставшие электрички становятся для его жителей настоящим окном в мир: из здешней станции "Фенольная" можно уехать хоть до Константиновки, хоть до Краматорска, хоть до самой Лозовой, а оттуда уже и до Харькова рукой подать.
В тамбуре электрички до Лозовой докуривает сигарету Егор.
"Плохой город, — характеризует он украинский Нью-Йорк, а заодно объясняет свое желание покинуть его навсегда. — Потому что война и работы нет".
"Вообще не понимаю, зачем из-за этой войны решили все русские названия поменять, — возмущается он, и резюмирует. — Нет тут ничего интересного. Тикать [убегать] отсюда надо".
Настроение Егора наверняка не разделили бы Олег и Паша — люди сложной судьбы, но вполне довольные жизнью на данном этапе. Олег десяток лет проработал в России, как говорит сам, вполне мог там остаться, но решил вернуться на родину. Паша провел последние несколько лет вдали от дома по причине, которую отказывается называть под запись, и сейчас воздух Нью-Йорка, хоть местами и приправленный результатами соседства с фенольным заводом, его вполне устраивает.
Олег и Паша пьют пиво на лавочке возле продуктового магазина со странным названием "Телец" и рассуждают о жизни.
Олег начинает жаловаться на разбитые дороги, но Паша его достаточно резко перебивает: "Когда говорят, что поселок разваливается, не верьте. Как раз наоборот: появились детские площадки, на улицах стоят фонари на солнечных батареях. Я вижу изменения к лучшему".
Олег в конце концов соглашается и добавляет: "А что стреляют, то не пугает абсолютно. Это когда началась война, часть людей побежала в Россию в поисках счастья, лучшей жизни. Но какой смысл? От чего ты бежишь?"
Приятели хвалят здешнюю природу, в особенности "ставочки", которые спасают местных от жары и отчасти от отсутствия воды в кране.
"А работу — кто хочет, тот всегда найдет, даже здесь", — говорит Паша.
Паше и Олегу с работой в определенной степени помогло переименование: они говорят, что работают на строительстве музея Нью-Йорка.
"Жизнь здесь — не сказать, что рай. Ну, не рай. Жить можно", — резюмирует Олег.
"Даже нужно", — добавляет Паша и отпивает пиво из пластикового стаканчика.
PS. Спустя несколько часов после этого разговора, вечером 15 июля окраины Нью-Йорка были обстреляны вооруженными формированиями самопровозглашенной ДНР из-под Горловки. Пострадали несколько домов жителей поселка.
19 июля от полученных в результате этого обстрела ранений умер Александр Горбенко, 29-летний военнослужащий 10-й горно-штурмовой бригады Вооруженных сил Украины, базирующейся под Нью-Йорком.