Какой может быть культура памяти о Второй мировой войне и о чем следует помнить, рассказывая следующим поколениям о событиях почти 80-летней давности? 12 мая, вскоре после завершения в Европе памятных мероприятий, посвященных очередной годовщине окончания Второй мировой войны, четверо экспертов — авторитетные военные историки из России и Германии, а также белорусская писательница, лауреат Нобелевской премии по литературе Светлана Алексиевич — обменялись мнениями на эту тему в рамках онлайн-дискуссии «Московские беседы» Германо-российского форума (DRF).
«Несмотря на то, что Вторая мировая война сегодня всесторонне исследована, многое в этой области едва поддается осознанию из-за уникального масштаба страданий и неизмеримого количества жертв, огромную часть которых принесли народы тогдашнего Советского Союза», — указал посол Германии в Москве Геза Андреас фон Гайр (Géza Andreas von Geyr), открывая дискуссию. По его словам, передача памяти о Второй мировой войне — это «задача, выполнение которой не будет завершено никогда».
Как в Германии исследуют тему войны
Европейские историки обычно рассматривают дату окончания Второй мировой войны с двух перспектив: «как начало чего-то нового — процесса интеграции европейских государств», и как шанс «заглянуть в прошлое», подчеркивает профессор Йорг Эхтернкамп (Jorg Echternkamp) — научный директор Центра военной истории и социальных наук в Университете имени Мартина Лютера в Галле-Виттенберге.
Для Германии этот взгляд в прошлое обращен не только к моменту начала Второй мировой войны, но и к более ранним событиям 1933 года, говорит Эхтернкамп. При этом немецкие историки не ищут ответа на вопрос, почему нацистская Германия потерпела поражение, а стремятся понять, как стала возможной эта война, в которой так сильно было затронуто человеческое достоинство, подчеркивает профессор.
О детских колясках в форме танков
Светлана Алексиевич, по ее словам, половину своей жизни писала книги о войне.
Делясь своим отношением к теме передачи памяти о событиях 80-летней давности, она рассказывает о фотографии, которую недавно увидела в соцсети Facebook: две молодые матери везут своих детей в колясках, имитирующих танк. «В этот момент я подумала: что же может произойти с человеческой памятью, чтобы маленькие дети в пилотке и военной одежде сидели в коляске-танке?», — задается вопросом Алексиевич. «Это не та память, которая должна остаться после стольких лет и после такой страшной войны», — уверена она.
Другой пример, о котором Алексиевич вспоминает в этой связи, — массовые протесты в Беларуси после президентских выборов летом 2020 года. Эти события писательница называет «революцией». Именно им посвящена ее новая книга, над которой она сейчас работает в Берлине.
Светлана Алексиевич
Вспоминая о скоплении военной техники на улицах Минска в те дни, и о том, как демонстранты и омоновцы называли друг друга «фашистами», Алексиевич пытается понять: «Что должно было случиться с нашей памятью, чтобы единственным, что мы можем сказать друг другу в обществе вместо поиска согласия, были обвинения в фашизме?».
Узнать и сказать правду о войне
«От того, что мы боялись прошлого, оно возвращается к нам в таком извращенном виде и делает наше будущее совершенно не прогнозируемым. Оно говорит о том, что мы до сих пор закрыты в рамках сталинской версии (о войне. — Ред.), хотя и пытаемся это сегодня приукрасить, — рассуждает писательница. — Мы хотим знать правду, но попробуйте сегодня узнать и сказать правду о войне. По-моему, (тем, кто решится. — Ред.) выйти за пределы этой версии, грозит (наказание. — Ред.) вплоть до уголовной ответственности».
Алексиевич сомневается, что сегодня она могла бы написать свои книги, даже если бы свидетели описываемых в них событий были живы. «Даже тогда (начало 1990-х годов. — Ред.) они боялись говорить. Но вся атмосфера горбачевского времени работала на правду. Не думаю, что сегодня подобное было бы возможно, потому что победа превратилась в прикрытие, реставрацию», — говорит Светлана Алексиевич. «И для меня метафора всего этого — детская коляска в форме танка», — резюмирует нобелевский лауреат.
Военные дневники как источник правды
Как и Светлана Алексиевич, российский историк, профессор ВШЭ Олег Будницкий убежден, что лучший способ получить объективное представление о событиях военного времени — это общение с его живыми свидетелями и изучение их воспоминаний. Недавно вышедшая в России книга Будницкого «Люди на войне» основана на дневниках военного времени.
Дрезден после окончания Второй мировой войны
Комментируя недавно внесенные в Госдуму законопроекты, которые, как опасаются их критики, могут ограничить возможности для обсуждения истории, эксперт замечает, что «в России принималось множество законов, на которые никто особенно не обращал внимания». В качестве примера он приводит работу Комиссии по борьбе с фальсификацией истории. «Законы о том, чтобы «защитить правду», у меня как историка вызывают улыбку. Где находится этот метр, которым измеряется правда? Кто определяет, где правда, а где нет?», — спрашивает он. По мнению Олега Будницкого, народная история войны не написана до сих пор, и работа историков заключается в том, чтобы это сделать.
«Память о войне жива в каждой российской семье»
С утверждением о том, что в обществе превалирует «сталинская» версия истории Второй мировой войны, не согласен директор Института Европы РАН Алексей Громыко. «Подавляющее большинство россиян знает о войне по семейному наследию, передающемуся и устно, и письменно, — говорит он. — Я абсолютно не вижу, что в России доминирует какая-то официальная, тем более официозная точка зрения. Никто не живет, погруженным в сталинскую интерпретацию или какую-то еще».
Директор Института Европы РАН Алексей Громыко
Рассуждая о передаче памяти о войне, Громыко напоминает, что в России были сняты десятки фильмов, в которых война показана с неприглядной стороны, например, картина «Ржев». «У нас показывают, что война — это ситуация, к которой нормальный человек не приспособлен. Никто не показывает войну как некое парадное шествие нашей армии с востока на запад», — подчеркивает он.
Память о войне как путь к примирению
«Думаю, что мы добьемся большего, если сумеем передать следующим поколениям многостороннюю память, в которой учитываются перспективы других народов. Только тогда мирное существование рядом друг с другом будет возможно, несмотря на различное прошлое», — говорит немецкий историк Йорг Эхтернкамп. Он вспоминает о том, как долго в Западной Германии велись споры о том, как относиться ко дню 8 мая и как его следует называть. Сегодня в стране используется выражение, предложенное в 1985 году тогдашним президентом Федеральной Республики Германия Рихардом фон Вайцзеккером (Richard von Weizsäcker) — день освобождения Германии от нацизма.
С немецким коллегой Йоргом Эхтернкампом согласен Алексей Громыко. «Для массового сознания история ни в коем случае не должна стать предметом для сведения счетов, — говорит он. — Напротив: история должна вести к примирению». Говоря о нынешнем охлаждении отношений между Москвой и Берлином, он подчеркивает: «Нельзя дать превратить тему Второй мировой войны в яблоко раздора».
В свою очередь, Светлана Алексиевич считает, что «единственное, что может сохранить память, — это только правда», и она «не спрятана в какие-то политические обиды». «Для меня очевидно, что мы пытаемся спрятаться от прошлого, пытаемся отреставрировать то, что уже никогда не может быть и не должно быть отреставрировано. Если мы хотим остаться в этом большом мире, вспоминать о том, что с нами было, мы можем только честно. Думаю, что другого пути нет», — резюмирует она.