Где-то в 1536 году Ганс Гольбейн Младший усердно работал над частью портрета Генриха VIII, изображавшей его пах. С помощью тонкой кисти и палитры красок мастер прилагал усилия, чтобы придать изысканно украшенной выпуклости своего клиента должной солидности.
На портрете в полный рост, когда-то покрывавший целую стену дворца Вайтголл в Лондоне, король выглядит величественным и мужественным.
Генрих VIII уверенно стоит на широко расставленных ногах, его руки зафиксированы на бедрах, устремляя взгляд зрителя на заметного размера половой орган монарха. Ходила легенда, что портрет в свое время вызвал у зрителей «замешательство и стыд».
В какой-то момент в эпоху Ренессанса между изобретением микроскопа, печатного станка, карандашей и других важных для общества технологий аристократы были заняты созданием другой инновации — гульфика.
Эти «симпатичные собственные дворцы для пенисов», как их назвал один писатель, состояли из специального кармана из ткани самой разной формы — спираль, шар или закрученная вверх колбаска.
На некоторых из них были даже лица.
Это была редкая возможность для мужчин похвастаться своим изяществом. Многие выбирали для этой части одежды роскошные ткани, например шелк, бархат и атлас, и украшали гульфик драгоценностями, золотом и – наивысшим символом мужского плодородия – кокетливым бантиком.
Но для чего были гульфики? И почему они пропали? и добавляли в доспехи, чтобы защитить детородный орган рыцаря во время боя. Но вскоре они стали хорошим решением неудобной повседневной проблемы.
До конца XV века мужчины носили длинную тунику или дублет – по сути, платье с колготками на ногах. Затем мода изменилась. Дублеты постепенно начали подниматься вверх, сократившись так, что больше не закрывали пах. Это было довольно опасно, потому что на ногах в то время мужчины носили похожее на чулки, и в верхней части они прикрывали не все.
«Вы вставляете одну ногу в одну штанину, которую привязываете к дублету, после этого повторяете процедуру с другой стороны», — объясняет Виктория Бартелс, исследовательница итальянского Возрождения из Университета Сиракуз в Нью-Йорке.
Новая мода на укороченный верх покидала область между ног неприкрытой, говорит она.
Непристойная обнаженность заставляла беспокоиться о морали, а священники опасались, что новая мода будет провоцировать «содомитов» и приведет к развращению молодых мужчин.
Автор фото, Alamy
Первые гульфики были просто треугольным куском ткани, который заправили таким треугольным куском ткани образом, чтобы прикрыть отверстие между штанинами. Но мужчинам не понадобилось много времени, чтобы оценить преимущества этой детали одежды и сполна ими воспользоваться.
Лишь через несколько десятилетий невнятные клочки ткани превратились в фаллические объекты красноречивых размеров.
Плейбои тех времен наполняли свои гульфики конским волосом, тканью и соломой. В гульфик иногда клали и полезные вещи, такие как носовые платки и деньги. А по некоторым показаниям его также могли наполнять ароматическими смесями.
От улиц Флоренции, где они были известны как sacco («мешочек»), до Парижа, где их называли «брагеттом», молодые люди кичились своими накладными гениталиями, привлекая к ним взгляды, где бы они ни были .
То, что началось с целью прикрыть срамное место, приобрело кардинально противоположный эффект.
Мужчины эпохи Возрождения полностью осознавали символизм этой части одежды.
В английском языке само название «гульфик» (codpiece) произошло от древнеанглийского слова cod, что означает «мошонка».
Исследовательница Виктория Бартелс вспоминает один сатирический текст, в котором гульфик и защита, который он предоставлял важному органу прежде всего на рыцарских доспехах, сравнивали с скорлупой орехов.
Как и эти «естественные гульфики», они обеспечивали продолжение рода.
Автор фото, Alamy
Генрих VIII, которого собственные проблемы с продолжением рода побуждения изобрести новую ветвь христианства, использовавшего символизм гульфика с максимальной эффективностью.
Пышно украшенный гульфик короля, сохранившийся в истории благодаря многочисленным копиям его знаменитого портрета из дворца Вайтголл, должен был недвусмысленно намекать на его способность родить наследника.
Даже через 200 лет после его смерти поклонники короля могли посетить статую Генриха VIII в Лондонском Тауэре и удивляться его плодовитости.