Можно ли сравнивать несопоставимое? Например, подходы Германии и России к защите климата и декарбонизации экономики.
В ФРГ очень озабочены глобальным потеплением, уже приняли план отказа от угля, форсированно развивают возобновляемые источники энергии и в рамках ЕС провозгласили «Зеленый курс» (Green Deal) на климатическую нейтральность через 30 лет. В РФ об изменении климата и сокращении выбросов CO₂ стараются не думать, строят планы увеличения экспорта угля и в падение мирового спроса на нефть и газ решительно не верят. И как тут быть?
Зеленую трансформацию мировой экономики уже не остановить
Поиску ответа на этот вопрос и была, по сути дела, посвящена двухдневная онлайн-конференция «Зеленая трансформация мировой экономики: взгляд из России и Германии». Ее организовали Германский дом науки и инноваций (DWIH) в Москве, российский национальный исследовательский университет «Высшая школа экономики», посольство ФРГ в РФ и Лейбницевский институт экологического развития городов и регионов в Дрездене (IÖR).
Конференция наглядно продемонстрировала, что в экспертном сообществе двух стран подходы как раз вполне сопоставимые. Есть полное понимание того, в каком направлении все быстрее движется мир: к радикальному сокращению выбросов в атмосферу парниковых газов для достижения закрепленной в Парижском соглашении по климату цели ограничить вызванное человеком глобальное потепление 1,5-2 градусами. Именно поэтому ускоряется декарбонизация мировой экономики – процесс отказа от использования угля, нефти и газа, поскольку сжигание этих ископаемых энергоносителей и ведет к выбросам в атмосферу CO₂.
«Вопрос уже не в том, нужно это или нет, вопрос теперь только в том, как это сделать», — подчеркнул, говоря о глобальной декарбонизации, директор берлинского аналитического центра Agora Energiewende Патрик Грайхен (Patrick Graichen). Он рассказал о стратегии Германии и в целом всего Евросоюза. В ней – пять основных направлений.
Европейская стратегия декарбонизации: пять направлений
Это развитие возобновляемых источников энергии (ВИЭ) с упором на ветер и солнце. Повышение энергоэффективности, особенно в жилищном секторе, потребляющем много тепла. Электрификация всех тех сфер, где пока используются ископаемые энергоносители: переход, например, на электромобили и на тепловые насосы. Внедрение водорода там, где перейти на электричество трудно или невозможно: суда, самолеты, металлургия. И это развитие технологий улавливания и подземного хранения CO₂ для тех сфер, где полностью избежать выбросов углекислого газа не удастся, например в цементной промышленности.
«У правительства России никакого желания идти путем декарбонизации нет», — констатировала, в свою очередь, Татьяна Митрова, научный руководитель Центра энергетики Московской школы управления «Сколково». Она указала на то, что этот термин даже не упоминается в утвержденной прошлым летом Энергетической стратегии РФ до 2035 года. Там, по ее выражению, «все очень углеводородное» и чувствуется явное стремление «придумать, как сохранить экспорт в условиях, когда все крупные покупатели российского углеводородного сырья в Европе и Азии к 2050-2060-м годам собираются от него отказаться».
Такая «охранительная» концепция бесперспективна, сошлись во мнении и немецкие, и российские участники конференции. Патрик Грайхен предупредил об опасности появления «инвестиционных руин», ведь сооружаемые или планируемые сейчас объекты в сфере энергетики или металлургии рассчитаны как минимум лет на 30, а мир за это время кардинально изменится, и такие объекты могут очень быстро оказаться абсолютно ненужными.
Российский бизнес озаботился климатом из-за ЕС и США
Мирьям Бюденбендер (Mirjam Büdenbender), референт по защите окружающей среды посольства ФРГ в Москве, при описании ситуации отбросила всякую «ложную дипломатичность»: «У декарбонизации нет альтернативы, тот, кто в ней не участвует, отстанет от других. Для России она означает сжимание экспортных рынков. Надеяться на отказ от глобального курса на защиту климата – крайне рискованная стратегия. Цена ничегонеделания может оказаться очень высокой».
Решение Джо Байдена вернуть США в Парижское соглашение по климату даст сильный импульс декарбонизации в мире
Однако Олег Плужников, член генерального совета предпринимательского объединения «Деловая Россия» и директор по развитию Национальной организации поддержки проектов поглощения углерода заверил участников конференции, что в российском подходе к климатической проблематике «изменения происходят прямо на глазах». Если еще каких-то полгода назад эта тема, по его словам, не попадала даже в топ-50 вопросов, волнующих российский бизнес, то «сейчас она точно входит в топ-10». Об этом, в частности, свидетельствует усиленный поиск компаниями специалистов по климатической тематике.
То, что «бизнес проснулся», связано, по мнению Олега Плужникова, с двумя внешними факторами: возвращением США в Парижское соглашение по климату и планами Евросоюза в этом году разработать, а с 2023 года ввести в действие механизм трансграничной углеродной корректировки (CBAM) – или углеродный налог ЕС, как его стали называть в России. (Другие участники конференции в качестве еще одного ключевого внешнего фактора называли намерение Китая, крупного покупателя российских энергоносителей в Азии, добиться климатической нейтральности к 2060 году.)
CBAM: углеродный налог ЕС или стимул для низкоуглеродных технологий?
Цель CBAM – взимать с поставщиков импорта на обширный рынок ЕС плату, если их продукция выпущена с большим количеством выбросов CO₂, и тем самым стимулировать производителей повсюду в мире внедрять у себя низкоуглеродные или даже безуглеродные технологии. Пока тут многое еще неясно, в частности то, в какой мере это коснется российских поставщиков нефти и газа, но компании из РФ при нынешней модели развития российской экономики в любом случае ждут дополнительные расходы, возможно многомиллиардные.
Система сертификатов на выбросы CO2 предприятиями, похожая на углеродный налог, действует в ЕС с 2005 года
«В России трудно будет воспринимать эти потери как элемент сотрудничества», — с явным упреком в адрес ЕС отметил руководитель департамента мировой экономики «Высшей школы экономики» Игорь Макаров и предположил, что в РФ механизм CBAM вряд ли приведет к принятию мер углеродного регулирования на государственном уровне – скорее к введению контрмер. Но вот компании, заинтересованные в дальнейшей работе на европейском рынке, наверняка начнут «зеленеть», считает ученый.
Во всяком случае, такой крупный экспортер на рынки ЕС, как «Газпром», готов перестраиваться и заняться в Германии производством водорода, заявил на конференции начальник управления энергосбережения и экологии этого госконцерна Александр Ишков. Правда, «Газпром» хотел бы получать H₂ из собственно продукции, из метана, используя метод пиролиза и энергию ВИЭ, тогда как немецкая сторона предпочла бы производить с помощью ВИЭ «зеленый водород» из воды методом электролиза.
Водород становится все более важной темой сотрудничества ФРГ и РФ
Но сближение позиций явно возможно, показали доклады на конференции, которая отвела теме водорода одну из четырех своих сессий. Так что H₂ становится все более важной и чуть ли не главной перспективной темой в энергетическом сотрудничестве Германии и России, тем более что обе страны приняли в 2020 году национальные водородные стратегии. Это впечатление еще больше укрепило прозвучавшее в ходе конференции сообщение, что этим летом при посольстве ФРГ в Москве откроется специальное водородное бюро, призванное поддерживать и координировать германо-российские проекты в этой сфере.