- Ольга Шамина, Мария Киселева
- Би-би-си
В сентябре на Камчатке произошла экологическая катастрофа. Начали болеть местные серферы и дайверы: они почувствовали резь и боль в глазах, а потом у нескольких человек поднялась температура и появились симптомы отравления.
В социальных сетях — много фотографий мертвых осьминогов, морских ежей, звезд и других морских организмов, выброшенных на берег океана. В последние дни их находили на центральном пляже Петропавловска-Камчатского и на берегу Кроноцкого заповедника. Причина болезни людей и гибели морских животных до сих пор не установлена.
О ходе расследования, о разных версиях произошедшего и о том, когда могут быть названы точные причины экологического бедствия, в интервью Русской службе Би-би-си рассказал губернатор Камчатского края Владимир Солодов.
"У нас есть версия, связанная с биологическими токсинами"
Би-би-си: С момента появлениях первых жалоб на всю эту ситуацию прошел примерно месяц. Серферы говорят, что начали болеть в начале сентября.
Владимир Солодов: Первое обращение в мой адрес поступило 29 сентября. Как только оно поступило, я сразу отреагировал, и в тот же день были взяты пробы воды. С этой жалобы и моей реакции на жалобу и началась публичная история.
Потом уже были разговоры с серферами, они начали вспоминать, что у них проблемы начались в начале сентября, но они списывали их на аллергию, плохое самочувствие, еще что-то. Потому что мы привыкли — ну там, обгорели на солнце, щиплет кожу, какая разница, здоровые взрослые молодые ребята. Мы начали реагировать, как только сообщение было.
Би-би-си: Если 29 сентября были взяты первые пробы, с этого момента прошло уже почти две недели? Какие есть сейчас результаты, какие вы вещества нашли?
В.С.: Я не химик, я не буду перечислять вещества, потому что я их не могу запомнить. Ключевая информация — пока ни в одной из проб, а мы их берем каждый день, и берем очень много, каждый профильный орган власти по своей специализации, и ученые — пока нет ни одной пробы, которая позволила бы достоверно судить, что какое-то конкретное вещество могло привести к такой массовой гибели морских гидробионтов (организмов, приспособленных к обитанию в водной среде — Би-би-си) и к таким последствиям для здоровья на такой большой акватории.
Проб много, я не могу их все озвучить, поэтому мы приняли решение, что со вчерашнего дня мы все публикуем на сайте правительства Камчатского края. В 3 часа дня по Камчатке собираем со всех организаций и публикуем ее в 5 часов вечера. С сегодняшнего дня там появилась и картографическая информация, где видны точки забора, можно кликнуть и посмотреть, какое ведомство забирало, в какой день, какая ПДК, предельно допустимая концентрация, и так далее.
Но мы до сих пор не можем установить тот токсин, который мог привести к такому явлению. Продолжаем отрабатывать по основным версиям, включая техногенное происхождение. Мы все полигоны уже последовательно обследуем, пытаемся проводить дополнительные анализы, спектральный анализ и другие, более сложные анализы. В нескольких лабораториях параллельно, и в Москве, и в Санкт-Петербурге, и во Владивостоке, и у нас здесь. Пока, к сожалению, не можем установить.
- "Это стало очень странно". Что не так с версиями властей об экологической катастрофе на Камчатке?
Би-би-си: Но хоть какие-то данные сейчас есть?
У нас есть версия, изначально я ее сам не воспринимал всерьез, честно скажу, связанная с биологическими токсинами, с микроводорослями, которые могут вырабатывать достаточно сильные токсичные вещества. Я не ученый, я ссылаюсь на ученых, которые специализируются на этой теме, [они говорят], что и в мире, и на Камчатке были примеры, когда формировались скопления микроводорослей, которые приводили к серьезному отравляющему эффекту. У нас на Камчатке такое явление описано как так называемые красные приливы, оно описано, в том числе в специальных книгах.
Мы сейчас не можем достоверно сказать, то или не то, но точно можем сказать, что определенные биологические токсины уже обнаружены, и обнаружены микроводоросли, которые способны их продуцировать. Ученые продолжают работать.
На уровне правительства России создана комиссия, и в начале следующей недели ученые должны прийти к итоговым выводам относительно причин и масштаба экологического происшествия, с которым мы столкнулись.
"Нельзя так просто заглянуть и сказать — 95% погибло"
Би-би-си: Мы сегодня были в больнице, там как минимум два человека с симптомами. Один из них рассказывал, что ему попала вода на лицо и у него с глазами проблема. Сейчас вода представляет опасность?
В.С.: Сейчас мы устанавливаем это. Если оправдается версия с биологическими токсинами, с микроводорослями, они могут представлять опасность и ровно такие симптомы вызывать — жжение, ожоги, рвоту и другие неприятные вещи. Для жизни не опасно, но воды сейчас лучше на всякий случай избегать.
Би-би-си: Сотрудники Кроноцкого заповедника на днях говорили, что погружались в Авачинскую бухту и установили, что там погибли почти 95% обитателей морского дна.
В.С.: Сотрудники Кроноцкого заповедника совершили два погружения, и в том месте, где они погружались, было падение почти всей фауны, только про фауну речь, на глубине от 5 до 10 метров. Гибель в этом конкретном месте. Просто это было трактовано так, что это на всей акватории, мы пока не можем это суждение сделать.
Более того, приходят картинки сегодня, где живое дно, примерно на той же глубине 5-10 метров. Сейчас рано говорить о конкретном объеме ущерба, необходимы быть сложные исследования, нельзя просто так взять, заглянуть и сказать — 95% погибло.
Би-би-си: А на большей глубине вы проверяли?
В.С.: Пока нет. У нас несколько дней был шторм, мы вообще выйти в море не могли. Вот сейчас экспедиционное судно идет обратно. Я завтра встречаюсь с учеными, в составе экспедиционного судна есть представители Greenpeace, мы специально позвали, чтобы не было каких-то вопросов, что мы кому-то даем, кому-то не даем. Я завтра буду обсуждать, на какую глубину они погрузились, какая дальше тактика исследования и так далее.
Би-би-си: Пока нет представления о том, что происходит на глубине?
В.С.: У нас пока вообще только точечные свидетельства. Буквально единичные, что есть тревожные очень факты — примеры массовой гибели гидробионтов. Насколько это локально или массово, глубина и так далее — ученым предстоит выяснить. Мы для этого и сформировали максимально широкую коалицию из ученых.
Я и к зарубежным ученым обратился, и в целом широкое приглашение сделал, и точечно сегодня отправил в MIT (Массачусетский технологический институт — Би-би-си), в Калифорнийский университет, в Пекинский университет, в Университет Токио. С предложением дистанционно — из-за коронавируса сложно с перелетами — подключиться к нашим исследованиям, взять наши данные и дать свою оценку.
Би-би-си: Если они подключатся, вы готовы их пустить на Камчатку?
В.С.: Это будет в каждый отдельный момент решаться с учетом эпидемиологической ситуации, виз, перелетов и прочего. Я все содействие готов оказывать.
Для просмотра этого контента вам надо включить JavaScript или использовать другой браузерПодпись к видео,
Эксперты уже называют это экологической катастрофой.
"Это мина замедленного действия"
Би-би-си: Местные жители часто обращают внимание на Козельский полигон, потому что давно были вопросы к тому, как он охраняется. Он есть в вашем списке версий?
В.С.: Все находится в зоне внимательного изучения. Здесь должно опираться на мнения исследователей и тех, кто компетентно может оценить состояние. Потому что я был [там], но не могу оценить это, обывательски. Внешне все выглядит довольно нормально.
Только что у нас закончилось совещание, на котором ученые четко сказали, что они не видят проявлений загрязнения с Козельского полигона. Они взяли пробы воды, грунта, проанализировали ручей, который мимо него течет, реку, в которую впадает ручей. Нигде не видно веществ, которые могли бы свидетельствовать…. А там же десятки тонн, и если бы там действительно было массовое загрязнение, это было бы визуально видно.
Но это не означает, что этим не надо заниматься. Потому что то, что Козельский полигон находится в таком состоянии — это абсолютно неприемлемая ситуация. Я буду добиваться, чтобы мы здесь, может быть, не в один день, но поставили точку. Потому что не сейчас, так в следующий раз — это мина замедленного действия, мы не должны проходить мимо него.
Би-би-си: А в чем там проблема на этом полигоне?
В.С.: В 1970-е годы там произошло захоронение пестицидов и других ядохимикатов. Просто закопали в землю и ушли. После этого, когда он был обнаружен, был проведен комплекс защитных мероприятий. Он сейчас собой представляет квадрат, который окружен двумя рвами, в которых проведены специальные защитные конструкции, чтобы предотвратить утечку этих ядохимикатов и защитить их от влаги и блокировать их распространение.
Но при этом он так и не был включен в список объектов накопленного экологического вреда, поскольку он находится без хозяина, никто за него не отвечает. Он находится на землях неясного статуса, там неразграниченная территория. Это удивительная история, для меня она стала абсолютным шоком, но, к сожалению, с такими вещами тоже сталкиваешься у нас.
- Масштабное загрязнение воды и гибель животных на Камчатке. Что известно
"Не было бы серферов — ничего бы и не узнали"
Би-би-си: На Камчатке очень много военных объектов, их часто связывают с утечками вредных веществ, и в этом случае тоже. Рассматривается сейчас версия утечки с каких-то военных объектов?
В.С.: Повторюсь, мы рассматриваем все версии, все объекты проверяются. Просто дальше есть разделение полномочий, компетенций. Есть зоны, которые общедоступны и не имеют режима посещения, там действуют общегражданские структуры, которые осуществляют контроль и надзор — Роспотребнадзор, Росприроднадзор, Россельхознадзор, МЧС в своей компетенции и так далее.
Есть зоны с ограничениями, там есть соответствующие уполномоченные структуры, относящиеся к министерству обороны, которые такую же проверку осуществляют. В любом случае, земля не зависит от того, она гражданская, военная, режимная, она одна. И если происходит негативное воздействие, утечка или что-то, к сожалению, химикаты не спрашивают, на чьей земле они находятся.
Би-би-си: На военных базах на Камчатке могло быть, например, химическое оружие?
В.С.: Я бы предпочел говорить в зоне своей компетенции. Объекты минобороны — [по ним] я не владею информацией и не уполномочен обсуждать.
Би-би-си: Сейчас минобороны участвует в попытках определить источник загрязнения?
В.С.: Безусловно, они на своих территориях такие же скрупулезные анализы ведут. Мы находимся в контакте, в рабочем взаимодействии. Мы обмениваемся информацией все время.
Другое дело, что, к сожалению, у нас нет единой системы мониторинга, это проблема, что мы вынуждены опираться на разовые обращения жителей. Представим себе, что не было бы серферов на этом пляже — мы бы ничего в принципе не узнали. И просто через год, не знаю, не выловили бы рыбу. И гадали бы, а что такое произошло, почему.
Но сколько территорий Камчатки и других регионов России, с которых просто не поступают сигналы. И это фундаментальная проблема — нам нужно создавать единую систему мониторинга на основе данных объективного контроля. Дистанционное зондирование земли, космоснимки, беспилотники, анализ проб, что угодно. Сейчас такой системы нет, каждый орган власти — в рамках своей компетенции, но история показывает, что у семи нянек дитя без глаза. Будем принимать меры, я с такой инициативой уже вышел.
Би-би-си: Разве большинство данных для такой системы не попадет так или иначе под режим секретности?
В.С.: Ничего подобного. Сбор данных о состоянии воздуха — никакой секретности нет. ПДК эти, они есть, просто их не найдешь. Данные спутникового мониторинга — они все есть, и зарубежные, и наши спутники. Любой человек может их купить, много в бесплатном режиме.
Просто больше каждый по своей компетенции работает, и просто не было такой задачи, она не ставилась так. А я считаю, что надо именно совместную систему, чтобы жители могли смотреть, что происходит, и дополнять. Увидели: мертвые животные, измененный цвет воды — сфотографировали, сделали геотэг с местом, временем, какими-то контактными данными, разместили на сайте. Мы это видим — о, посыпались фотографии, значит, что-то не то.
Это нормальная система, которая может заработать, это не бином Ньютона. Просто нужно собраться и сделать ее. В масштабах страны это сделать сложно и даже, может быть, в рамках всей Камчатки сделать сложно. Но давайте начнем конкретно с Авачинского залива, коль скоро в этом месте нас жареный петух уже клюнул.
- Загрязнение залива на Камчатке: десятки пострадавших, мертвые осьминоги и уголовное дело
"Здесь великая природа и убитые, несчастные города и поселки"
Би-би-си: А серферы, кстати, непосредственно к вам обратились или вы узнали обо всем из постов, которые они публиковали в соцсетях?
В.С.: Я в целом веду политику открытости и очень много использую для этого соцсети. Я сам веду страничку в "Фейсбуке", у нас здесь особенно популярен "Инстаграм". Я сам предпочитаю размещать информацию о своей работе и получать обращения жителей. В данном случае серферы разместили пост в "Инстаграме", отметили меня, я увидел его и сразу отреагировал.
Би-би-си: Но вы с ними потом общались?
В.С.: Я знаком с Антоном Морозовым, мы с ним неоднократно встречались и обсуждали. Я на самом деле считаю, что серфинг становится одной из визитных карточек Камчатки, и очень хочу его развивать. Мы обсуждали планы развития Халактырского пляжа, дороги туда, обеспечения безопасности.
Обсуждали еще, чтобы мы в перспективе каждому школьнику Камчатки дали возможность бесплатно на серфе стоять, потому что местные жители ведь почти не катаются. А это лучшее место для серфинга в России и в этой акватории.
Би-би-си: Вы не боитесь, что вся эта ситуация нанесет достаточно сильный урон репутации Камчатки в смысле привлечения туристов?
В.С.: Сейчас надо сосредоточиться на самом явлении и предотвращении его последствий. Это сейчас главное. Конечно, я понимаю, что Камчатка как место экологического туризма может пострадать.
Но Камчатка место особое, это не просто место, куда люди приезжают, чтобы посмотреть на вулканы или гейзеры или медведей или на серфинге покататься, Камчатка — это место, куда люди, приезжая, начинают менять свое мышление. В сторону более экологичного, более ответственного. Я это говорил не сейчас, не после всех этих событий, а задолго до. Все это время, все эти месяцы я на это делал ставку.
И в этом смысле для меня это некое подтверждение — весь мир сейчас знает, что Камчатка с точки зрения экологии находится в угрозе, что нам очень много предстоит сделать, и мы это делаем. Весь мир захочет посмотреть, как мы это сделали. Поучиться чему-то у нас, вот этому ответственному отношению. Мне хочется, чтобы мы именно с этими результатами вышли из этого испытания.
Би-би-си: Когда мы сюда приехали и поговорили с местными жителями, один из главных стереотипов о Камчатке изменился в худшую сторону: мы считали, что это очень-очень экологически чистый регион…
В.С.: К сожалению, это не так.
Би-би-си: Насколько это возможно изменить?
В.С.: Это не то что возможно — это необходимо. Камчатка — земля контрастов. Здесь уникальная, великая природа и убитые несчастные города и поселки. Сюда люди приезжают, чтобы проникнуться экологией, но весь город завален использованными автомобильными шинами. Я нигде в России и в мире не видел такого.
Здесь чистейшая вода и воздух, на самом деле, но при этом в Авачинском заливе 84 судна только официально затоплено, официально признано. А сколько еще непризнанных, и сколько тут всего делалось.
Би-би-си: Местные нам рассказывали, что военные объекты не отличаются экологичностью. Есть такое понятие, как слив топлива, например.
В.С.: Я не уполномочен и не будут давать оценок экологичности министерства обороны, это отдельная зона. Я знаю, что есть экологический надзор и прочие контрольные органы в военной иерархии, они добросовестно работают здесь, я не буду никак комментировать. Но то, что Камчатка — стратегический регион для России, не должно мешать развитию туризма. Эти все вещи вполне могут сосуществовать без проблем.
Да, есть зоны ограниченного посещения, это нормально. Но это не означает, что весь полуостров должен быть закрыт. Есть зоны ограниченного посещения, это даже не обсуждается, а остальная часть полуострова должна быть открыта и доступна для каждого, кто хочет.
Полуостров тем и уникален: наверное, каждый, кто слышал про Камчатку — а про Камчатку знают во всем мире, — хочет сюда приехать. Нет, наверное, ни одного человека в мире, который скажет: "нет, я не хочу приехать на Камчатку". А нам нужно просто сделать, чтобы это было возможным.