2019 — год массовых протестов во всем мире. В России митинги летом этого года стали крупнейшими политическими акциями впервые с 2011 года. Арабский мир — не исключение. Народное недовольство в Ливане называют небывалым, в Ираке люди выходят на улицы, несмотря на жесткое подавление и сотни убитых, в Египте, Алжире и Судане протесты не идут на спад уже несколько месяцев. Что происходит в регионе и как относится к волнениям Иран — один из могущественных региональных игроков, в прошлом сыгравший важнейшую роль в подавлении протестов?
У протестующих в Ираке и Ливане нет лидера, это в основном молодые люди и девушки, студенты. Они самоорганизуются в соцсетях, убирают за собой после протестов и помогают друг другу. Они недовольны коррупцией и безработицей и винят укоренившуюся систему, в которой должности в правительстве распределяются по квотам для религиозных групп, а не по заслугам.
«От Ирака до Бейрута — одна революция, и она не умрет», — звучат слоганы в Бейруте.
Протестуют все
Такого единения в Ливане не было с конца войны в 1990 году
В Ливане протест впервые за долгие годы, прошедшие с конца гражданской войны, смог выйти за рамки конфессиональных различий: на улицы вышли шииты, сунниты, христиане, друзы — протест объединил всех. Впервые ливанцы заговорили не о различиях, а о том, что их объединяет — ливанской национальности.
В Ираке протестуют в основном шииты. Но не потому, что других все устраивает, а, как объясняет Би-би-си эксперт Вашингтонского института ближневосточной политики Ханин Гаддар, сунниты боятся, что, как и в прошлом, их обвинят в связях с джихадистами и радикальными исламистами. В 2013 году экстремистская группировка «Исламское государство» (запрещена в России) воспользовалась риторикой протестовавших, чтобы закрепиться в регионе. Теперь недовольные сунниты предпочитают действовать менее публично, хотя и поддерживают протесты.
Что происходит
Перефразируя цитату, каждая страна арабского мира счастлива по-своему, но в несчастье они похожи: неравенство, бедность, неустроенность молодежи (60% населения — моложе 30 лет), невиданная коррупция, разочарование в правящих элитах, которых винят в несправедливом распределении ресурсов и богатств.
Безработица, отсутствие перспектив в собственной стране — вот что не нравится тем, кто вышел на улицы арабских городов. На снимке — площадь Тахрир в Багдаде
Старый негласный договор между правящей верхушкой и народом — стабильность и благополучие в обмен на лояльность — больше не работает, неэффективные правительства не исполняют обещаний и не обеспечивают базовых нужд, а народ не боится демонстрировать недовольство даже перед угрозой смерти.
Дети «арабской весны»
За восемь с лишним лет после событий, вошедших в историю как «арабская весна», подросло новое поколение людей, сделавших «работу над ошибками» и готовых к новым протестам. «Арабская весна», возможно, и не заканчивалась, полагают некоторые эксперты.
«Детьми «арабской весны» называет новых протестующих директор ближневосточного отделения Центра Карнеги Маха Яхья. Более 60% населения стран арабского мира — люди моложе 30 лет, и именно они составляют главный костяк протестов.
И на ливанских, и на иракских улицах много молодежи. «Мы пропускаем уроки, чтобы преподать урок вам», — гласит этот плакат девушки в Бейруте
«То, что мы видим сейчас в арабском мире, это продолжение «арабской весны» версии 2011 года, — считает Лина Хатиб из Chatham House. — Людей объединяет то, что они сломали стену страха».
Итог протестов 2011 года неутешителен. В нескольких странах протесты привели к кровавой смене режима и кровопролитной войне, в других смена режима обернулась контрреволюцией и приходом к власти нового диктатора. И лишь в Тунисе, «первой ласточке» «арабской весны», прошли демократические выборы.
Слом старых систем
Безработица, несменяемость власти даже в относительно демократических Ливане и Ираке, влияние на внутреннюю политику со стороны Ирана — протестующим в обеих странах надоело мириться с принятым статусом-кво, и они хотят перемен.
Люди требуют пересмотра старой конфессиональной системы распределения власти, установившейся в Ливане с конца гражданской войны в 90-х годах, а в Ираке — после вторжения США в 2003 году и свержения Саддама Хусейна.
С тех пор по традиции пост президента Ирака занимает курд, премьер-министра — шиит, а спикера парламента — суннит. В Ливане президент избирается из христиан-маронитов, премьер-министр — суннит, а спикер парламента — шиит.
Протест в Бейруте проходит весело: люди женятся, диджеи ставят музыку, все счастливы
Протестующие видят в таком распределении власти корни межконфессионального соперничества и коррупции, когда во главу угла ставится лояльность в ущерб заслугам. Некоторые эксперты, однако, предлагают реформировать, а не ломать систему, видя в принципе распределения власти много положительного.
Сейчас некоторые из манифестантов требуют изменить избирательную систему в Ливане и ликвидировать квоты, согласно которым разные этноконфессиональные общины получают строго определенное число мест в парламенте и правительстве. Властям эта идея не по душе.
Иран, выйди вон
Есть и различия — если до сих пор в Бейруте и других ливанских городах протест проходит относительно мирно, то в Ираке в самом начале волнений в людей стреляли снайперы, и число жертв уже исчисляется сотнями человек. В жестоком подавлении протестов винят проиранское ополчение и лично генерала спецподразделения «Аль-Кудс» из иранского Корпуса стражей Исламской революции Касема Сулеймани.
В Ливане же самая мощная политическая сила в стране в лице «Хезболлы» пока не прибегает к насилию и пробует другие меры воздействия. Шиитское радикальное движение пытается с разной степенью успеха запугивать и устрашать протестующих-шиитов и заставить армию, которая до последнего времени оставалась в стороне, разгонять протестующих.
В Ливане в ответ на призывы ушел с поста премьера Саад Харири, но это не остановило демонстрантов, которые добиваются более существенных перемен. Премьер Ирака Адиль Абдул-Махди чуть было не последовал примеру Харири, но потом передумал. Отговорили иракского премьера, как сообщают СМИ со ссылкой на источники в иракском руководстве, иранские советники и политики, которые не хотят терять влияние на Ирак.
Демонстранты в Ираке — в большинстве своем шииты — сжигают портреты аятоллы Хаменеи и генерала Касема Сулеймани из Корпуса стражей Исламской революции, забрасывают камнями иранское посольство, протестуя против иранизации страны. «Свободу Ираку», «Коррупционеры, убирайтесь», «Иран, убирайся» — такие слоганы сотрясают улицы иракских городов.
Основная разница протестов в Ираке и Ливане — применение силы властями. В Ираке погибло более 250 человек, протестующие винят связанное с Ираном ополчение
«Это удар под дых связанным с Ираном шиитским лидерам. После этих протестов Иран может потерять Ирак, если потеряет поддержку шиитов», — цитирует Ассошиэйтед пресс багдадского аналитика Ватика аль-Хашими.
Как говорит Би-би-си эксперт Вашингтонского института ближневосточной политики Ханин Гаддар, «Тегеран не сумел обратить свои военные и политические победы в социоэкономический капитал для шиитов в Ираке и Ливане, проще говоря — денег у людей больше не стало».
Но если в Ираке люди с самого начала назвали главным врагом Иран, то в Ливане все обстоит менее однозначно. Люди прекрасно понимают, кто по-настоящему руководит Ливаном. «Все знают, что «Хезболла» — настоящий правитель. Когда кто-то другой говорит, никто особо не слушает, но когда Насралла (Хасан Насралла — лидер «Хезболлы») говорит — все слушают», — говорит Гаддар, подчеркивая, что в Ливане протест направлен на всю систему.
Народ не уйдет, Иран и Хезболла не отступят
Ливанцы хотят, чтобы новое правительство состояло из технократов, не связанных ни с одной из представленных в парламенте политических партий. «Хезболла» же пытается сделать так, чтобы ушедший в отставку Харири вернулся и сформировал правительство, в которое вошли бы лояльные шиитской группировке люди.
Если все эти меры не сработают, не исключено, что «Хезболла» применит силу.
«Протестующие просто так не уйдут, экономика очень скоро даст им понять, что меры не работают, и заставит вновь выйти на улицу», — считает Гаддар.
Ливанская экономика близка к краху, госдолг Ливана — один из самых больших в мире (86 млрд долларов — больше 150% ВВП), а 10-миллиардных резервов хватит, по оценке экономистов, на 4-5 месяцев.
«Ливан слишком важен для «Хезболлы», они не уйдут без борьбы, — говорит Ханин Гаддар. — Они всеми силами будут пытаться избежать прямого противостояния и насилия, но просто так не сдадутся».