Пастбище рядом с месторождением Солтон-Сары. Местные жители боятся утраты привычного образа жизни
Усиление авторитета Китая на мировой арене сильнее всего ощущается среди его соседей. По странам Центральной Азии, играющим ключевую роль в воплощении амбиций Пекина, за прошедший год прокатилась волна протестов против «китайской экспансии». Русская служба Би-би-си рассказывает о ситуации в Кыргызстане, где недоверие подогревается растущим государственным долгом перед КНР.
45-летний Турдубек приехал за 370 километров от дома в Солтон-Сары, как только увидел сообщения о беде в родном поселке: фермеры жаловались на массовый падеж скота. В социальных сетях распространялись фотографии умерших животных, в подписях говорилось, что они погибли из-за загрязненной химикатами воды.
«Фотографии были пугающие — туши животных собрали в кучу, чтобы сфотографировать. А на других снимках были китайские экскаваторы и грузовики, которые выкапывали километры родной земли. Пастбище становилось непохожим на себя «, — рассказывает Турдубек.
Сообщения оказались правдой: 30-летний скотовод Мирлан Шаршеков лишился 36 овец и одного теленка, его сосед — 20 голов скота.
«Нам говорят, что животные погибли, потому что мы их не привили. Но до прихода китайцев такого не случалось, и я уверен, что это произошло из-за отравленной воды. А ведь эта река впадает в Нарын, самую большую реку Кыргызстана, из которой пьет весь регион», — говорит Мирлан.
Вину местные жители мгновенно возложили на китайскую компанию Zhong Ji Mining, занимавшуюся разработкой крупного золоторудного месторождения неподалеку. Разбираться приехала комиссия из Гостехинспеции: взяв анализы, специалисты заключили, что причиной стала инфекция, и рекомендовали закопать трупы животных. Zhong Ji Mining, дабы не обострять и без того сложные отношения с местным населением, согласилась все равно выплатить компенсации.
Но китайцев это не спасло: спустя несколько недель, в начале августа, несколько сотен местных жителей отправились к воротам предприятия и потребовали у сотрудников компании прекратить работу; после перепалки стороны начали стали забрасывать друг друга камнями.
Акция протеста в Солтон-Сары
Несколько десятков человек — в основном китайцы — пострадали. Почти 200 рабочим пришлось покинуть месторождение, их техника была повреждена, и Zhong Ji Mining приостановила разработку месторождения на неопределенный срок. В компании не ответили на просьбу Би-би-си прокомментировать ситуацию в Солтон-Сары.
С чего начался конфликт, до конца не ясно: киргизы говорят, что первыми камень бросили китайцы, китайское посольство обвинило местных в незаконном проникновении на территорию компании и нападении на ее сотрудников. В правительстве пообещали «тщательно расследовать» этот и другие конфликты, отметив, что работают над тем, чтобы снизить напряженность между иностранными рабочими и местным населением.
Такие инциденты между китайскими рабочими и кыргызстанским населением не единичны: в сентябре прошлого года разгневанное население села Майдан на юге страны заперло представителей китайской золоторудной компании в грузовом металлическом контейнере, обвинив китайских рабочих в незаконной разработке месторождений золота. В апреле прошлого года жители села Казарман в Джалал-Абадской области, обеспокоенные экологической ситуацией в своем регионе, напали на совместное киргизско-китайское предприятие и подожгли технику.
«Золото все увозят»
У жителей близлежащих сел вокруг месторождения Солтон-Сары в Нарынском районе были схожие претензии к китайцам. Все они жалуются на экологию и описывают, как из-за работ над месторождением столбом стоит едкий дым, как они боятся, что из-за химикатов болеют их дети.
Вокруг Солтон-Сары живут одни скотоводы, ближайшая деревня — в 50 километрах. Просторное летнее кочевье часто называют небесным, оно расположено на высоте 3500 метров над уровнем моря у белоснежных склонов гор. Каждое лето из нескольких сел сюда пригоняют лошадей, овец и коров.
До прихода китайской компании десять лет назад единственным индустриальным объектом на гигантских степных просторах был один небольшой карьер, разрабатываемый киргизской государственной компанией. Работы велись медленно и в конце 1990-х — начале 2000-х приостанавливались на несколько лет.
Участок, разрабатываемый киргизской компанией
Zhong Ji Mining работала намного интенсивнее, уверены местные жители. К Солтон-Сары собирались протянуть высоковольтные линии электропередач, на самом руднике построили дороги, из Китая привезли сотни рабочих.
Привычный образ жизни окрестностей месторождения китайцы нарушали не только активной деятельностью: некоторых местных приход Zhong Ji Mining лишил дохода. Дело в том, что золотые запасы Солтон-Сары находятся близко к поверхности земли, и жители соседнего села Эмгекчил добывали и обрабатывали его сами, кустарно.
«Я всю жизнь проработал, копая золото, — рассказывает 77-летний Асанкул Мамбетов. — Мы все делали вручную: и копали, и обрабатывали по горсточке. Если бы власти пошли нам навстречу, легализовали нашу деятельность и открыли пункты приема, все деньги и золото оставались бы в Кыргызстане. А сейчас китайцы платят государству только налоги, на шахте работают китайцы, вся техника китайская, золото все увозят, стране нет никакой пользы от таких инвесторов».
Асанкул Мамбетов, как и другие его односельчане, сам добывал золото
По словам Мамбетова, нелегальной добычей и продажей золота можно было заработать около 150 долларов в месяц — в месте, где нет другой работы, это считалось прибыльным бизнесом. С приходом китайцев золотодобытчиков стали задерживать и штрафовать.
В работе Zhong Ji Mining киргизские надзорные органы действительно находили нарушения. Их обещали исправить, но местные жители этому не верят.
«Бог с ним, с золотом, нам же нужно хотя бы оставить землю своим детям. У меня, например, 10 детей, у которых уже свои дети, — возмущается Мамбетов. — С такими взрывами после разработки месторождения китайцами здесь останется лишь огромный кратер, о какой рекультивации может идти речь? Это как они собираются восстанавливать целую гору?»
«Долг, дай бог, выплатим»
Налоги, которые выплачивала Zhong Ji, в том числе шли на развитие инфраструктуры района. За 10 лет работы компании на эти отчисления, как говорят местные власти, провели оросительный канал, в одном из сел неподалеку заасфальтировали дороги, купили сельхозтехнику и отремонтировали школы и детские сады.
Zhong Ji — одно из почти 400 китайских предприятий, которые официально работают в Кыргызстане. Российских, для сравнения, — менее 300.
Китай — один из ключевых торговых партнеров страны, подчеркивают киргизские власти. Антикитайские протесты крайне неудобны для Бишкека, которому в условиях нестабильной политической ситуации необходимы инвестиции из КНР.
«Географически Китай представляет огромные перспективы для экспорта и товарооборота из Кыргызстана, стратегически — это сильный экономический партнер», — говорит Би-би-си начальник управления по внешним связям и координации донорской помощи министерства экономики Бакыт Сыдыков.
Китайцы слишком активно разрабатывают киргизские земли, считают местные жители
Из Китая идет почти 40% всех прямых инвестиций в Кыргызстан. Товарооборот между странами за пять лет вырос почти вдвое. За последние четыре года стороны подписали соглашения о получении Бишкеком безвозмездной помощи на 2,2 млрд юаней (более 300 млн долларов).
Эта донорская помощь будет направлена на строительство дорог в крупных городах и проведение питьевой воды в отдаленные районы Бишкека, обещают власти.
Так почему же ни Пекину, ни Бишкеку не удается «продать» выгоду от такого партнерства кыргызстанцам?
Одна из причин — отсутствие прозрачности в политике, которую проводят киргизские власти. «В частности, события в Солтон-Сары в Нарынской области выявили большую проблему разрыва коммуникаций, когда население не владеет достоверной информацией о сотрудничестве с Китаем, — говорит политолог Наргиза Мурталиева. — Власти неэффективно занимаются разъяснительной работой относительно [совместных] проектов и планов взаимодействия с Китаем».
Другая причина — это обратная сторона расширяющегося экономического сотрудничества: растущий государственный долг. На Китай приходится около 45% всего внешнего долга Кыргызстана, в прошлом году страна была включена в список «финансово уязвимых» перед Пекином государств. «В реальности правила таковы, что крупнейший кредитор будет диктовать условия», — комментировал газете Wall Street Journal один из авторов доклада Скотт Моррис. Этого же боятся и антикитайские активисты.
В разное время разные киргизские власти брали в Китае кредиты на развитие инфраструктуры — в основном для строительства дорог и ремонта теплоэлектроцентрали. Займы выдавались на льготных условиях, но, как отмечают эксперты, есть подвох.
«Китайские кредиты оформляются по одинаковой схеме, часто подрядчик банка — это китайская компания, которая снабжает проект техникой и рабочей силой. Таким образом, кредитные деньги, по сути, остаются в Китае», — отмечает Кемель Токтомушев, исследователь и соавтор книги о влиянии китайских проектов на Центральную Азию.
Четкого плана по погашению огромного долга перед Китаем у киргизского правительства нет. Отвечая на вопросы об этом, чиновники отделываются общими фразами.
Многие киргизы боятся, что за китайский долг государству придется расплачиваться приграничными землями — схожим образом это произошло в соседнем Таджикистане. Их страхи исторически обоснованы: в результате крайне непопулярного соглашения с Пекином в 1999 году Кыргызстан передал Китаю часть приграничных территорий.
Но в правительстве уверяют, что землями расплачиваться не будут. «А долг, дай бог, выплатим», — прокомментировал проблему в конце октября вице-премьер Кубатбек Боронов.
Часть одного пути
Кыргызстан — важный элемент амбициозных проектов Пекина, объединенных названием «Один пояс — один путь». Через него, в частности, должен пройти «Новый Шелковый путь» — разветвленная транспортная сеть, соединяющая Китай с Европой.
И хотя эта инициатива несет очевидные преимущества для Кыргызстана — небогатой страны без выхода к морю, многие эксперты называют совместные проекты с Китаем «белыми слонами» — приносящими больше проблем, чем пользы.
«Кыргызстан взял деньги на проекты, которые непосредственно не приносят прибыли и сложно окупаются. В основном это дороги. А дороги могут окупиться только за счет налогов и в течение длительного времени», — отмечает замдиректора Института государственного управления и политики при Университете Центральной Азии, экономист Роман Могилевский.
Отсутствие стратегии развития, непрозрачность и высокий элемент коррумпированности стали общими чертами киргизско-китайских совместных проектов, отмечают аналитики. Особенно доверие кыргызстанцев было подорвано после начала уголовного дела, связанного с модернизацией ТЭЦ на кредитные средства. Обвиняемых, в числе которых бывший президент, два бывших премьер-министра и несколько других высокопоставленных чиновников, подозревают в нанесении ущерба государству размером в 111 млн долларов.
«У власти нет ни стратегического видения данных проектов, ни четких подсчетов, чаще они мотивированы краткосрочными политическими интересами, — говорит политолог и эксперт по вопросам региональной безопасности Чынара Эсенгул. — Соответственно, населению даже не могут объяснить цель и эффект от этих проектов. Все это, конечно, не вызывает доверия ни у местного населения, ни у китайских инвесторов».
В том, что Китай пойдет на списание долга, как это сделала Россия, многие сомневаются. Соответственно, Кыргызстану, где, согласно официальным данным, почти каждый пятый человек живет за чертой бедности, придется потуже затянуть пояса.
«Китай, по опыту, списывал долг только в тех странах, где власти шли на серьезные политические уступки. У киргизского правительства, судя по всему, таких планов нет. В таком случае статья в бюджете на покрытие внешнего долга вырастет в два раза. Это значит, что какие-то другие расходы придется сократить», — считает Могилевский.
Авторы доклада «Кредитование Китаем зарубежных стран», опубликованного Национальным бюро экономических исследований, отмечают, что Китай предоставляет эти кредиты не ради финансовой доходности — его интересуют доступ к сырью и геополитическое влияние.
«Документы об экспорте капитала из Китая в лучшем случае непрозрачны, — говорится в докладе. — Нет исчерпывающих стандартизированных данных по объему кредитов и потокам зарубежных займов, предоставленных Китаем. Данные о китайском зарубежном кредитовании попросту выпадают из поля зрения. В результате сами страны-должники имеют неполную картину того, сколько они взяли в долг у Китая и на каких условиях».
«Закрыться от Китая мы уже не сможем»
Несколько антикитайских протестов прошли и в столице Кыргызстана. Несколько сотен человек, вышедших на улицы Бишкека, требовали проверить, на что идут китайские кредиты, ввести мораторий на выдачу кыргызского гражданства иностранцам, а также отслеживать и выдворять нелегалов-китайцев из страны.
Акция протеста против «китайской экспансии» в январе 2019 года
Протестующие говорили, что их беспокоит «растущая китайская экспансия» и притеснение мусульман, среди которых есть этнические киргизы, в граничащем с Кыргызстаном Синьцзян-Уйгурском автономном районе Китая. На акции протеста в январе более 20 человек были задержаны и оштрафованы за нарушение общественного порядка.
Исследователи отмечают и заложенные в культуре причины синофобии. «Даже в эпосе Манас, который является своего рода основополагающей философией киргизов, главный герой воюет против китайцев. Даже если современная молодежь не читала эпоса, это заложено у них на уровне матрицы», — отмечает Чынара Эсенгул.
Однако не замечать влияния Китая на экономику и жизнь современного Кыргызстана сложно. На стенах нового бизнес-центра в Бишкеке, к примеру, висит реклама курсов китайского языка. Баннеры обещают обучить любого желающего за четыре месяца, а в случае провала отправить ученика на год в Китай. Всего этих центров по стране больше 20, некоторые принимают учеников с шести лет.
Сейчас в Китае учится около 4000 киргизских студентов, но еще 12 лет назад изучение китайского языка считалось экзотикой, вспоминает 30-летний Каниет Осмонкулов — переводчик, работающий с китайскими предпринимателями. Он был одним из первых студентов киргизско-китайского факультета одного из университетов Бишкека.
Пойти туда учиться его подтолкнула семейная ссора: сестра Каниета, вопреки протесту родных, вышла замуж за китайца. Для семьи это стало шоком — в Бишкеке китайцев тогда было мало, в основном мелкие торговцы.
«Как оказалось, мои родные ничего не знали о Китае или китайцах, — рассказывает Каниет. — Китай казался бедным и страшным соседом. Я был единственным, кому был интересен зять».
Реклама курсов китайского в Бишкеке
Сейчас китайцы лидируют по численности среди всех иностранных рабочих в Кыргызстане. В то же время, несмотря на страхи местных, большинство не ассимилируются и рано или поздно возвращаются домой.
Среди тех, кто решил остаться — Е Че Цынь, повар и ресторатор, работающий и живущий с семьей в Бишкеке уже почти 20 лет. По его словам, он совсем не чувствует антикитайских настроений.
«Когда я только приехал в Кыргызстан, китайцев было мало. На базарах ко мне приставали милиционеры, и торговцы относились пренебрежительно. А сейчас нас (китайцев) больше, а следовательно, клиентов стало намного больше, бизнес идет», — говорит Е Че Цынь.
Китайский родственник Каниета в итоге подружился с многочисленной киргизской родней, сейчас у него в Бишкеке своя недвижимость и бизнес. Русский и киргизский языки он, правда, до сих пор не выучил.
Каниету же знание китайского пригодилось — на третьем курсе он уехал работать в Китай на три года, прошел путь от официанта до администратора отеля. Вернувшись в Кыргызстан, поразился тому, насколько больше китайцев стало в Бишкеке.
«После 2010 года китайские бизнесы появлялись повсеместно: кафе, магазины и даже фермы. Я зарабатывал переводчиком, и ко мне обращались не только инвесторы со средним портфелем, но и совсем мелкие бизнесмены — например, семья, которая, купив клочок земли, выращивала овощи в теплицах, семья, которая открыла птицеферму, — рассказывает Каниет. — Мне кажется, закрыться от Китая мы уже не сможем».