- Елена Бердникова, Анна Пушкарская
- Би-би-си
Власти трех областей — Курганской, Челябинской и Омской — в начале октября призвали жителей "не перегружать" скорую помощь и обращаться только в случае реальной угрозы жизни. Врачей не хватает: многие из них сами болеют Сovid-19, а остальные с трудом справляются с поступающими вызовами. Русская служба Би-би-си поговорила с работниками скорой из этих регионов и попросила прокомментировать то, что они рассказали, их руководителей.
Но сначала вспомним высказывания официальных лиц упомянутых регионов. Первой выступила занимавшая на тот момент пост министра здравоохранения Омской области Ирина Солдатова. 3 октября она заявила, что скорая — "это не такси". Спустя пять дней министр здравоохранения Челябинской области Юрий Семенов предложил передавать часть вызовов скорой в поликлиники по месту жительства. В перечне состояний, не заслуживающих приезда скорой, были названы обморок, состояние после него и нарушение дыхания из-за "бронхита, пневмонии".
Еще через два дня, 10 октября, директор областного Курганского центра медицины катастроф Александр Шумаев обратился к землякам с просьбой "прежде чем позвонить на скорую помощь, очень внимательно послушать свое здоровье и все-таки обратиться в службу неотложной помощи поликлиники". Его призыв "не перегружайте работой скорую помощь" поддержала главврач курганской больницы скорой медицинской помощи Вероника Евдокимова. По ее словам, обращаться в скорую медицинскую помощь стоит только "в крайне тяжелом состоянии".
- "У нас творится ад". Курганские врачи просят Путина прислать военных медиков
- В Омске "скорые" привезли больных к минздраву из-за нехватки мест в больницах
- Ковидный госпиталь загорелся в Челябинске из-за утечки кислорода
27 октября омские скорые привезли больных к минздраву — из-за нехватки коек в больницах. В тот же день вице-премьер российского правительства Татьяна Голикова доложила Владимиру Путину о проблемах в Курганской и Омской областях и президент распорядился направить в регионы комиссии с проверкой.
Спустя три дня после этого к омскому губернатору Александру Буркову обратилась омичка Анна Дьяконова. Она рассказала, как пыталась в течение 30 минут вызвать скорую для своей 8-месячной дочери. Связаться со службой 03 у Дьяконовой получилось только благодаря спасателям МЧС.
Би-би-си побеседовала с одним из водителей городской скорой помощи Омска Владимиром Плинто. Ему 68 лет, в мае он заразился коронавирусом, выздоровел и вновь вернулся на работу в скорую. С конца августа он пытается через суд добиться выплаты страховки за то, что заразился Сovid-19 на работе.
Владимир Плинто, водитель, подстанция № 7 ("Октябрьской") БУЗОО "Станция скорой медицинской помощи", Омск:
"Утром, когда врачи заступают на смену, остается по 90 с лишним вызовов с другой смены: люди вызывают скорую в обед, а приехать она может завтра к вечеру.
Подпись к фото,
Владимир Плинто
На Октябрьской подстанции — 12 машин скорой помощи, 53 водителя и более 100 человек медперсонала. Четыре бригады — специализированные (реанимация, кардиология и две детских), остальные — линейные (выезжают на самые простые случаи). Одна из них по приказу минздрава выделена специально для работы с коронавирусными больными. Но ежедневно две-три машины, иногда даже единственный "коронавирусный" борт N 709, простаивают или на них перегружают бригады из сломавшихся скорых. Потому что медиков не хватает, многие уволились. По той же причине только в одной из восьми линейных бригад есть врач, в остальных работают фельдшеры или иногда врачи из спецбригад.
Раньше фельдшерские бригады создавали в помощь линейным — только для легких вызовов. А сейчас мы ездим весь день с одним фельдшером. Иногда сами на месте вызываем реанимацию и, если она есть, можем ждать ее час и больше.
Недавно мне позвонил дежурный диспетчер, предложил надеть защитный костюм и перевезти четверых пациентов из одной больницы в другую. Я спросил, кто будет их сопровождать и кто потом будет обрабатывать мою машину. Мне ответили, что сопровождающих не будет, а обрабатывать я должен ее сам. Я отказался — мало ли что случится по дороге. Но некоторые парни у нас соглашались и возили больных без сопровождения.
Подпись к фото,
По словам водителя Владимира Плинто, одноразовые защитные костюмы должны обрабатываться и утилизироваться, но санитарки их стирают (на фото постиранные костюмы сушатся в гараже подстанции)
До приезда в Омск комиссии из Москвы скорые с больными стояли в очереди на КТ по восемь и больше часов. Сейчас стали меньше стоять — нашли койки в областной клинической и районных больницах. Есть еще госпиталь, построенный министерством обороны, но мы туда пока никого не возили ни разу.
Водителя, отработавшего смену, приходится менять даже в очереди на КТ, где стоит его машина. А медики так и остаются в ней на следующую смену, иногда работают больше суток. Раньше водители тоже работали сутками, потом это запретили якобы из-за угрозы аварийности, но почему-то наоборот в итоге аварийность выросла на 17%. Может потому, что некому работать и берут кого попало. С нашей автобазы 24 водителя тоже уволились. Мне 68 лет, моему сменщику — 66. Раньше я был старшим водителем подстанции, сейчас мы работаем по три дня в дневную смену.
Я обратился в суд, потому что заболел из-за того, что контактировал на работе с заболевшими сослуживцами. Начало пандемии не застал, вышел на работу после операции на глазах 8 мая. Но отработав в мае всего шесть смен, заразился коронавирусом и снова попал в больницу. Три недели отлежал, на больничном провел больше месяца, а страховку не выплатили — сослались на то, что коронавирусных больных в мае не возил.
В моей машине коронавирусных пациентов не было, но в кабине со мной в те дни ездила инфицированная сестра-хозяйка. При этом на самой подстанции я находился вместе с врачом, которая из-за осложнений после ковида получила инвалидность, а также с теми врачами и фельдшерами, которые контактировали с ними и тоже заболели.
Все это, как выяснилось, не считается, и я подхожу лишь по трем из четырех пунктов указа Путина № 313 "О предоставлении дополнительных страховых гарантий отдельным категориям медицинских работников". Указ гласит, что выплата полагается водителям скорой помощи, "непосредственно работающим" с коронавирусными пациентами и заболевшим "при исполнении трудовых обязанностей".
У нас подстанция одноэтажная, мы все в одном котле варимся — во время пересменки там находятся 24 водителя и 48 человек медперсонала. Когда я уже лежал в больнице, заболели еще несколько человек, и всю смену, в которой работали 20 человек, отправили на карантин. Моей бывшей жене, которая работает диспетчером и тоже заболела, страховку выплатили.
В суде чиновники областного минздрава ссылались на приказ, по которому в Омске специально созданы коронавирусные бригады. Такая бригада на подстанции всего одна, и она выезжает, когда уже по вызову ясно, что у больного ковид. Но во многих случаях это неизвестно, так что коронавирусных больных возят все.
Подпись к фото,
Водителей скорой помощи в Омске не хватает так же, как и медиков
Автобаза защитных средств нам не дает, их дают на подстанции — но только если известно, что точно подозрение на коронавирус (температура и т. д.). Тогда диспетчер говорит "Одеваемся!"
Но вот на прошлой неделе на линии мы с фельдшером взяли по рации вызов: "Боль в груди". Приезжаем, он берет сумку, кардиограф, — а у больного одышка, температура, и у всей семьи подтвержденный ковид, они лечились дома. Фельдшер старшему дежурному звонит, а тот удивляется: "Вы без костюмов?"
А откуда им взяться, вызов-то -"боль в груди", у нас вообще ничего нет. Я об этом сказал на суде: "О чем вы говорите, вы спуститесь на землю, все мы их возим".
Мне говорили, что в Омске это первый такой прецедент. Хотя есть и водители, сидевшие на карантине, им тоже ничего не заплатили. Даже врачи, которые в больнице лечили меня от коронавируса, тоже меня подбадривают — говорят: "Боритесь за свои права", просто работодатель — автобаза — не хочет платить". (Ответчиком в деле выступают БУЗОО "Автобаза Здравоохранения" и Фонд социального страхования, а областной минздрав и станция скорой помощи привлечены как третьи лица — Би-би-си).
Cудья несколько раз откладывала дело, вызывала третьих лиц, говорила, что хочет разобраться. А 3 ноября она сама заболела, и теперь сказали, что дело передадут другому судье.
Меня уже вызывали в Следственный комитет после того, как местные СМИ написали, что я сужусь за выплаты. Следователь позвонил в воскресенье, при встрече расспрашивал о подробностях, но с чем это связано, мне не сказал.
Я больше 20 лет был старшим водителем на подстанции и всегда боролся за права водителей. Водителей на скорой всегда ущемляли, мы не застрахованы, за риск нам не платят, сдавать мазки для теста на коронавирус не отправляли с июля. Меня заело, что справедливости нет, и ситуация может повториться с другими".
Алексей (имя изменено), сотрудник государственного бюджетного учреждения здравоохранения "Станция скорой медицинской помощи", город Сатка, Челябинская область:
"Работаю с самого начала пандемии, и мы даже не знаем, какая это волна — первая или вторая, нам никто не говорит. У нас, на мой взгляд, обстановка только усугубляется. Много подтвержденных [заболевших] сотрудников: фельдшеров, медсестер, водителей. На нашей станции примерно 20 человек сейчас на больничном.
В смену не хватает бригад категорически. У нас сейчас с утра выходит три машины, и в день, и в ночь. Еще недавно в ночь выходило четыре бригады. Работают линейные бригады и одна коронавирусная. Но коронавирусная бригада одна не успевает, поэтому "линейка" возит и коронавирусных больных.
Реанимационных бригад нет; два реанимобиля есть, но людей, которые могут работать на них, — нет. Из врачей на станции — только главврач и его заместитель, но они не работают в линейных бригадах и не обслуживают население. У нас работают фельдшера первой категории, высшей категории нет или мало; есть еще медсестры и медбратья. Врачей на скорой нет.
Сейчас мы работаем, не заезжая на подстанцию. Редко когда выпадет такая возможность. Только мы приезжаем на вызов, нам уже подают следующий на планшет от диспетчера. Бригад не хватает, и вызова висят по 6-7 часов. В ночи обслуживаем дневные вызовы.
Хорошо, что неотложная помощь поликлиник, которая работает до десяти часов вечера, взяла часть дневных вызовов на высокую температуру, на давление.
Многие фельдшера работают по графику "сутки через сутки", хотя норма — сутки через двое. Работают по всяким другим графикам. Работают по одному, и днем, и ночью. Морально тяжело — работа по одному ночью. Непонятно куда, непонятно к кому одна женщина-фельдшер приезжает.
Иногда есть, с натяжкой, полторы бригады — то есть фельдшер и один медбрат или медсестра. Да, приходят молодые специалисты — в городе есть Саткинский медколледж, но их еще учить и учить. Почему-то не фельдшеров набирают, а медсестер и медбратьев из медучилища. Они неопытные, часто не умеют работать с венами, у них нет доступа к наркотикам, они не могут поставить обезболивающий укол. Теорию они знают, но на практике слабы. Я не скажу, что они глупенькие, но у них еще рука не набита.
Пример: у нас работала стажист (опытный фельдшер со стажем работы — Би-би-си) с молодым медбратом, а пациентка была тяжелая, и фельдшеру-стажисту пришлось вызывать еще бригаду на себя. Потому что "в одни руки" не всегда получается вытащить человека тяжелого, всегда нужно не менее четырех рук.
С приказом мы знакомы, мы его изучили и прочитали, он подписан министром [здравоохранения Челябинской области Юрием] Семеновым, но мы как ездили на все вызовы, так и ездим. Все как было. Неотложка поликлиники работает лишь в будни до 10 часов вечера. Днем они снимают часть нагрузки, да и то — не особо.
Наш главврач с этим приказом не согласен: "Это как, скорая не приедет, это что?" Хотя я полностью согласен: ехать надо только туда, где угроза жизни. Головная боль, давление — это неотложка. А скорая — это ДТП, пожары, роды, переломы тяжелые и прочее.
Коронавирусные костюмы у нас появились не сразу. В начале пандемии дали просроченные, зеленые, 2006-го года, все рваные, они в руках рассыпаются, их срок хранения — три года. То есть в 2020 году достали костюмы за 2006 год. Потом костюмы привезли, но придумали их обрабатывать.
Одноразовый костюм не должен обрабатываться, но у нас приняли решение, что будут обрабатывать в хлорке и снова использовать. Могли дать еще мокрый, непросушенный костюм после дезинфекции, — а на улице минус. Их хотя бы просушивать надо. Одна фельдшер-стажист начала болеть из-за мокрого костюма: температура, ковид, — и ее, тяжелую, увезли в реанимацию. Но вроде она нормально себя чувствует.
И еще обвиняют фельдшеров в том, что нерационально используют эти костюмы. "Рациональное использование" — это, видимо, всю смену проходить в одном костюме. А норма — новый костюм после каждого вызова. Только в последнее время с костюмами стало легче: пришли защитные.
Мы пытаемся сами чего-то добиться. У нас есть и победы: платили 20% [надбавки] за ночные, сейчас — 50%. Мы добились премий, которых требовали. Мы бастовали, выходили на пикет. К нам приезжал министр здравоохранения Челябинской области Семенов. Просили [его] показать премии — кому и за что выдавались. Он посидел, подержал руку на этой папке и ушел от темы.
Мы любим нашу работу, это наша жизненная позиция, но нам не дают нормально работать. Ни [достойной] зарплаты, ни уважения никакого.
Недосыпы постоянные. Недоедания постоянные. В больших городах во время пандемии давали чай, кофе сотрудникам. Здесь этого нет. Едим в машине, чай пьем в машине — то, что заранее приготовили дома. В туалет некогда нормально сходить. И так всю смену. Я понимаю, мы — экстренная служба, но 15 минут можно выделить для бригады.
Хорошее в пандемии одно: благодаря федеральным выплатам, пусть они и краткосрочные, люди более-менее вздохнули. До 40-50 тысяч доходит. И то не всем платят. Мы начинаем узнавать о выплатах, а нам отвечают: "В разработке, в разработке". Они же по мазкам смотрят. Выплаты медиков зависят от подтвержденных мазков у больного, КТ их не волнует. Только мазки".
"Пока это в наших силах"
После того как работники омской скорой привезли пациентов к зданию минздрава, в министерстве было "начато служебное расследование", а работа скорой помощи была "взята на особый контроль". К настоящему моменту федеральная проверка в регионе ещё не завершена, говорят в региональном ведомстве. При этом в четверг губернатор заявил об отставке главы минздрава Ирины Солдатовой.
Главврач омской станции скорой медицинской помощи Максим Стуканов в беседе с Би-би-си отказался комментировать работу его учреждения в период пандемии. Он объяснил это недавним письмом минздрава, с 27 октября обязавшим руководителей подведомственных учреждений и его внештатных специалистов согласовывать комментарии с пресс-службой федерального министерства.
Главный врач Саткинской скорой медицинской помощи Константин Лаптев в беседе с Би-би-си (беседа состоялась до публикации письма минздрава от 27 октября) выразил уверенность, что никто не ожидает скорую помощь по 6-7 часов: "Надо разграничивать скорую экстренную помощь — и неотложную помощь, которая может ехать по 6-7 часов. Что касается дезинфекции костюмов, то мы руководствуемся санитарными правилами Российской Федерации. Одноразовый костюм — то, что обработали и выбросили, ведь мы не можем выбросить его просто так. И есть многоразовые противочумные комплекты с высокой степенью защиты. Их обрабатывает дезинфектор в соответствии с инструкцией".
На вопрос, успевают ли их просушивать, главврач Лаптев ответил: "В подвале у нас [где идет дезинфекция] — не минусовая температура, а плюсовая; костюмы просушивают". Он сообщил, что на саткинской станции скорой помощи есть более тысячи одноразовых костюмов.
Он признал, что часть бригад работает по графику "сутки через сутки", но "только в экстренных случаях, и с их согласия".
"Списочный состав — 117 человек: это и медики, и водители, и диспетчеры, и другие сотрудники. Болеют много, к сожалению, это ОРВИ и не только: 29-30% сейчас больны. Кроме того, по постановлению Роспотребнадзора у нас карантинные мероприятия, и в эти 30% входят те, кто контактировал с больными коронавирусом и сейчас отстранены. В городе работает не менее шести бригад, из них одна-две — "ковидные". Сейчас любая бригада может быть ковидной, все обеспечены средствами защиты и проинструктированы. У диспетчеров есть алгоритм опроса, призванный минимизировать риск того, что бригада выедет к больному, не зная дополнительного повода — например, симптомов ковида", — сообщил Лаптев.
По поводу октябрьского письма министерства здравоохранения Челябинской области о передаче части вызовов со скорой помощи на неотложную, главврач саткинской станции скорой медицинской помощи Лаптев заявил: "У меня свое отношение к этому документу. Мы предоставляем и часть неотложной помощи, пока это в наших силах".